друг другу воздушные поцелуи и громко смеялись.
-Ольга, мы подымаемся! – голос мамы прозвучал в холодном утреннем воздухе и отозвался эхом от стен домов, в то время как она уже вбегала в дом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ ЖИЗНЬ В ПЕТЕРБУРГЕ
Когда мы столпились перед лестницей, Борис сказал извиняющимся тоном:
-Не обращайте внимания на грязь. Как я упомянул, с прошлого лета у нас нет дворника. - Он указал на заколоченную дверь, соседняя, к которой спускались две ступеньки, тоже была забита грубыми досками.
Мама спросила:
-Так это выход во двор, не так ли? – По ее голосу я поняла, что она была неприятно удивлена.
В московском доме встретивший нас дядя Миша продолжал служить дворником во время Революции и Гражданской войны и насколько мог, содержал дом в порядке. Мои родители молча поглядели друг на друга.
Борис развел руками:
-Приспособитесь, как и мы.
Чем выше мы подымались по лестнице, тем громче звучали голоса. Взойдя на последнюю лестничную площадку, мы увидели перед распахнутыми дверьми всю семью. Родители мамы – мои бабушка и дедушка обняли меня, Ольга нежно прижалась к моей маме, сестры гладили друг друга по волосам, проводили рукой по щекам, как будто стараясь убедиться, что это не сон и они воочию видят своих дорогих. Со мной случилось нечто неожиданное. Глядя на эти лица, я внезапно распознала их в глубине души, вспомнив даже неулыбчивого мальчика, который внимательно на меня смотрел. В одном из альбомов я видела его в синем с белым матросском костюмчике вместе с его мамой. Наверное, ему тогда было столько же лет, сколько мне теперь. Когда я была поменьше, у меня тоже был такой костюмчик, только не с брюками, а с юбкой. Я отказывалась его надевать и говорила родителям, что не хочу быть моряком. Федор был светловолосым с большими светлыми немигающими глазами. Эти люди, ранее представлявшие для меня абстрактные фигуры, обрели кровь и плоть и превратились в реальных. Стены квартиры гудели от громких голосов, смеха, эмоциональных восклицаний и бесконечных вопросов, а подчас и всхлипываний. В те времена встречи родственников или друзей были особенно эмоциональными, потому что как писала русская поэтесса об этом времени, «Кто может знать при слове «расставание», какая нам разлука предстоит». Люди говорили: «Прощай» или «До свидания», а это могло быть расставанием навсегда. А когда они вновь виделись, встреча казалась чудом, как будто они возвратились из другого мира.
-Федя, это твоя кузина Лидочка, - сказала Ольга. – Конечно ты ее помнишь. По Крыму.
Мальчик ничего не ответил, но продолжал на меня смотреть. От его упорного взгляда мне сделалось неловко. Мы оба не знали, чего от нас ожидали взрослые, как нам следовало себя вести, и потому продолжали молча смотреть друг на друга, в то время как родители, позабыв о нас, пустились в оживленную дискуссию.
Ольга заторопилась:
- Пойду накрывать на стол, - и попыталась уйти от Федора, но мальчик как бы прилип к ее юбке и тоже отправился на кухню. Квартира была огромная, несколько комнат соединялись длинным и широким коридором, начинавшимся
