как она полагала, неприступное и гордое лицо и решила не обращать на врага внимания, что бы он ни затеял.
Речь за столом шла о видах на урожай, о делах в земстве и незаметно перешла на предметы конкретные.
– Я вот, Данила Фролыч, сейчас проведывал учеников наших на Вшивой горке… – поделился отец Сергий. – Какое все же бедственное положение во многих домах! Удручающее впечатление…
Данила Фролович шумно подул в блюдце, отхлебнул и с хрустом разгрыз кусок сахару.
– Я, батюшка, на этот вопрос так смотрю, – отозвался он, обстоятельно и не спеша намазывая маслом толстый кусок сдобной булки. – Есть инвалиды, вдовы и сироты. Я всегда готов помочь им, и вы знаете, что не только на словах.
Отец Сергий согласно кивнул.
– Но у нас развелось лодырей, что не счесть, которые хотят на боку лежать да вкусно кушать. А пьяниц? Он пустит свое состояние по ветру, пропьет, а потом нальет зенки да еще вирши про меня сочиняет. Да чтобы я ему хоть копейку? Не будет этого!
– Возможно, вы правы, – соглашался отец Сергий, скромно потягивая чай из белой кружки, не притрагиваясь ни к крупно нарезанной колбасе, ни к сардинам. Он помнил, что дома к ужину ждет его матушка Сашенька, как он называл супругу, и ее пирожки с капустой, и чай со смородиновым листом. Хозяйка не любила, когда он чаевничал у прихожан.
Ася догадалась, что Данила Фролович имеет в виду городского сумасшедшего, которого дразнили дети и который кричал в своих стихах то, что за глаза говорили многие. Круглов разошелся:
– Я сам тружусь не покладая рук и своей семье спуску не даю. Мы с петухами встаем. А Васька Утехин спит до полудня, печь только к обеду затапливает! Разве он будет сыт? А вы говорите – беднота. Оттого и беднота. Ты трудись от зари до зари, тогда никак беднотой не будешь.
– Я, Данила Фролыч, на заседаниях благотворительной комиссии всегда вас в пример привожу, – сказал отец Сергий, пытаясь увести разговор от осуждения ближних. – Вы ведь не только церкви помогаете, но, кажется, и богадельню не обделяете.
– Правда ваша, – охотно согласился Круглов. – Стариков жалею. Все там будем. По части продуктов богадельне хорошо помогаю. И в городскую казну вношу не меньше, чем другие. С Карыгиным, почитай, наравне. Хотя он купец, а я так, считай, крестьянин.
– Господь не оставит вас в трудах ваших, – отозвался отец Сергий.
Кругловы шумно дули в блюдца, большим ножом кололи сахар и громко стучали ложками, размешивая его. Дети, которым за общим столом полагалось сидеть тихо, заметно скучали. Алешке, похоже, не терпелось выдать каверзу, и он откровенно уставился на Асю, даже стакан свой отставил в сторону. Поскольку стол был широк и достать девочку он не мог, она до поры чувствовала себя в относительной безопасности. Однако едва она поднесла чашку к губам, намереваясь
