style="font-size:15px;"> Поэт словно превратился в трудолюбивую конягу, которая каждодневно должна вспахивать философские поля.
А если поэт устал «пахать»?
Что ж, тогда наш лирик-созерцатель неизбежно оказывается по ту сторону «задач литературы».
* * *
Некоторую шумиху и неразбериху в эстетический канон русской классики внес серебряный век. Созерцатель парировал упреки ему тем, что новое слово поэзии возможно лишь за синтезом культур Востока и Запада; оговорился и тем, что новое слово несет в себе экзотику (в прямом и переносном смыслах). Наконец, поэт отправился на Восток лично – и на его путевых картинах появилась печать восточной созерцательности. Ярким примером тому стихотворение Бунина «Цейлон»
Матара – форт голландцев. Рвы и стены,
Ворота в них… Тенистая дорога
В кокосовом лесу, среди кокосов
Лачуги сингалезов… Справа блеск,
Горячий зной сухих песков и моря…
Блок оказался еще смелее, и в «Пузырях земли» задействовал тот «наднациональный и космический» верлибр, каким обычно переводят китайскую лирику:
На перекрестке,
Где даль поставила,
В печальном веселье встречаю весну.
На земле еще жесткой
Пробивается первая травка
И в кружеве березки —
Далеко – глубоко —
Лиловые скаты оврага…
А. Белый замечал, что литература начала века «повернулась лицом к Востоку», но на восток, к нашему счастью, не пошла (должно быть, испугавшись панмонголизма). Да и Блок, к слову, кроме цикла «Пузыри земли» к подобным формам больше не обращался.
Созерцание оказывалось не просто бесполезным – оно шло словно вразрез с архетипом русского поэта…
* * *
У нас Созерцателя на руках не носят – он, может быть, и красив, да не нужен. Разве не примечательно: стихи Некрасова распевала вся Россия, между тем как двухтомник Фета не разошелся и за 30 лет?
С Созерцателем не о чем говорить – и это невозможно; он вас не видит, «словно перед ним пустое пространство». Созерцатель не может быть ни поводырем, ни жилеткой – само созерцание некоммуникативно; это завороженное пустынничество; дом без окон и дверей; особый парадокс чувство – смотреть, но не видеть, слушать, но не слышать.
Созерцание не ищет собеседника, не поднимает и не решает проблем, оно внеактуально, внесовременно, а потому для текущей жизни обречено.
Может быть, нам стоит пожалеть Созерцателя? – конечно, стоит; но при этом не забыть, что, едва он накопит впечатлений, «может и село родное спалить».
* * *
«Созерцателей в народе довольно.
Вот одним из таких созерцателей был наверное и Смердяков…»
Как странно видеть в нашем поэтическом созерцательном ряду такую препротивную и мерзкую фигуру, как Смердяков!
