говорят бедра.Твой невинный лик удался живописцу на славу —
его кисть работала бодро…
Правильность линий лица и мистика очертаний
сводит с ума, и улыбка кротка и печальна.
Но нож на подушке жаждет новых свиданий,
стали глоток оставляет тебе на прощанье
запах талого воска. Он уже ненавязчив, и вскоре
предрассветная мгла мне откроет: ты та
желтая старуха в смешном головном уборе
с рваной раной внизу живота…
Печаль королевны
Из Александра Блока
«…Я покажу тебе удивительный мир,
Он прекрасен, как все, что тревожит поэта;
Это здесь, королевна, в тоске твоих лир
Все нетленно в сиянье лазурного цвета.
А там!.. Там в круженье полуночных вьюг,
Что безобразны, бесчисленны, святы,
Бродит Смерть, фонари задувая вокруг,
Подметая свои ледяные палаты.
О! Я сказочный город хотел бы тебе предъявить,
Словно паспорт на чьей-то незримой таможне;
Там каналы сшивают бетонные складки, как нить,
Что вдевает в игольное ушко хирург осторожный.
Ты будешь смотреть, как сгорает закат,
На снегу оставляя кровавые пятна.
Но, моя королевна, тебе не вернуться назад:
Если идти – то идти безвозвратно.
Что мы нашли здесь, среди благовоний и роз,
Когда так навязчив запах болотных фиалок,
Тяжел и мучительно едок дым папирос,
Плывущий по лестницам винных подвалов.
Я подарю тебе ослепительно-пьяный наряд,
И крылатые сани извозчик помчит на Сенную,
Где так сладострастно красные лампы горят,
Где толстый фельдфебель пометит тебя поцелуем.
Я знаю, твоей неземной красоте
Позавидуют старые снежные девы.
В том городе взгляды и чувства не те,
К каким мы привыкли, о моя королева…
Я дам тебе сцену в объятьях дешевых кулис,
Где декорации к полу гроздями прибиты,
Где сальные взгляды легко раздевают актрис
И ждут с вожделеньем приход Карменситы.
Мы станем рассматривать сирых калек,
Сидящих на паперти темного храма,
Но лаская не их, а тот розовый снег,
Что бьется под вечер в оконные рамы.
Как радостно видеть безродного пса
И коршуна, что в предвкушенье кружится,
И знать, что не будет маскам конца,
И ненавидеть любимые лица…
Я подарю тебе стрекот пальбы —
В том мире для нас даже пули не жалко.
И ты скоро поймешь, что колеса Судьбы —
Это колеса твоего катафалка.
Я дам тебе право быть брошенной и
Глотать по ночам одиночества слезы.
И лунной тоской наважденья твои
Придут так навязчиво и без спроса.
Поверь мне, и я покажу тебе Тьму —
Искристую патоку в всполохах серых, mо
