холста
Укрыт железом желтый тес;
Брус изогнулся, как вопрос,
Под крышей почерневшей стайки.
Язык висит у пустолайки:
Кого еще там черт принес?
Сбор яблок. Переплет корзин.
Квадратики морковных грядок.
Крыжовник сыпется. Один
Антенный шест, как господин,
Хранит неведомый порядок.
И только там, где алый свод
За лесом солнце спать кладет
И убаюкивает споро,
С лукавством глядя на народ
И позабыв про свой черед,
Кружится ворон…
Канон
Белый свет над Вифлеемом,
Белый снег над Петербургом;
Белый день скользит по стенам,
Площадям и переулкам.
Будет вечным это Утро,
С суетою, со звонками,
Что готовы поминутно
Быть песочными часами;
Будет ровным этот Ветер,
Что пропах насквозь Невою;
Будет все на этом Свете,
Что произошло с Тобою…
ПРОПИСКА АНТИХРИСТА
Москва или Петербург? (1996—1997)
«Слышите, что антихрист грядет
и другие многие антихристы появились…»
Иоан. 2. 18.
И царь смотрел; и, окружен
Толпою льстецов, смеялся он…
Лермонтов.
* * *
Начинаю новый год так же, как и прежний, – с воспоминания об одной беседе, споре вокруг метафизики Петербурга, одного из самых любимых моих городов. Вот и эти заметки – своего рода письмо другу, письмо вдогонку тому разговору под водочку.
А он, надо сказать, вышел шумным – да и как иначе могла бы кружиться в воспаленных мозгах идея об антихристовом начале Петербурга, о его «проклятости», «православной ущербности», о его образе «гнилого места», пропитанного «эстетикой чухонской деревни».
Что ж, друг – это уже традиция, причем, традиция классическая, нашим веком лишь интерпретируемая; она уже узаконена и прекрасно проиллюстрирована Н. Анциферовым в его «Душе Петербурга». Но у меня насчет этой темы есть целый ряд сомнений. Во-первых, она мне представляется слишком узкой и в основе своей неверной: выводить из художественной экспрессивной топографии антихристовость города равносильно приказу копать от забора и до обеда. Петербургская топография при всей своей эмоциональности совсем не доказывает появление Антихриста в Петербурге.
Во-вторых, историческое пространство Антихриста гораздо шире, нежели историческое пространство Петербурга; этот город, возможно, опечатан печатью Антихриста, но это еще не значит, что она не может быть снята (хотя бы по сроку давности).
В-третьих, «душа антихриста» не может быть привязана к кому-нибудь определенному месту, как бычок к привязи – это душа кочующая; и уверены ли мы в том, что «змей из колена Данова» до сих пор опутывает Петербург?
Наконец, культурологическое восприятие Петербурга как града антихристова есть восприятие частно-поэтическое, ставшее стереотипом; да и возраст этого восприятия
