за ним можно написать: зачем нужно новое слово, когда смысл старого непонятен? Жанр философской лирики слишком стар, но именно это-то и притягивает, как древняя рукопись в пыльном чулане. Нужно сдуть с нее слой пыли.
В свое время я был поражен изяществом мысли Ф. Де Соссюра, знаменитого лингвиста, который буквально вырезал из языкознания все лишнее – социологию, психологию, феноменологию и т. д. – и получил предмет в чистом его виде. Это был частный опыт частного человека. Мне в моих заметках все же позволено делать то, что считаю нужным, даже если это и ненормально.
Необходимость метода Соссюра я понял в разговоре с преподавателем. Ал. Сергеевич попросил указать в моем сборнике то стихотворение, какое я считаю философской лирикой. Я указал на цикл «Илия», на непритязательный разговор двух соседок: богатой и бедной.
– Разве это философское? Нет, это – чистая этика: злое богатство противопоставлено доброй бедности…
– А. С., но если мы будем определять лирику по ее проблематике, то мы сотворим огромную и уродливую классификацию: этическая лирика, антропологическая, религиозная, эсхатологическая, социальная, психологическая и т. д. сколько у нас будет лирик?
– Много…
Договорились до того, что представили поэта, который всю жизнь описывал бы туалеты – экскрементальная лирика…
Этот подход в определении лирики – проблемный – тупик. Ничего не выйдет путного из того, чтобы определение лирики выводить из ее предметов: любовь, значит, любовная, пейзаж – пейзажная, масло – масляная. Тупик.
Можно, конечно, сказать – на кой черт вам определять лирику? Есть и есть, не все ли равно какая? Зачем брать в руки скальпель и анатомировать вдохновение художника. Поэт неприкосновенен…
У Бертольда Брехта: «Тот, кто считает стихотворение неприкосновенным, действительно не соприкоснется с ним». Браво! Вот с Брехта и начнем.
* * *
Прежде чем вырезать философскую лирику из «околофилософской», приведу две цитаты.
Брехт: «Нежелание считаться с критериями разума указывает на большую бесплодность поэтического настроения. Если лирический замысел удачен, тогда чувство и разум действует в полном созвучии».
Вл. Соловьев: «Эти /Полонского – В. Л./ стихотворения прямо написаны не „от вдохновения“, а „от разума“. А одним разумом так же невозможно создать настоящее стихотворение, как и настоящего ребенка»…
Немец говорит о разуме как истоке поэзии, русский – о чувстве. Оппозиция старая. Но от этого она второстепенной не стала…
* * *
«Чем я руководствуюсь, когда пишу стихи?»
– Разумом. Мыслью. И лишь потом вдохновением.
– Не-е, это – не поэзия, это – философия. Как писал Вл. Соловьев, «лирика есть подлинное откровение души человеческой». Душа – это чувство.
– А мозгами, значит, не чувствуют?.. Ну-ну…
* * *
Впрочем,
