портнихе сверток с тканью. Женщина разложила материал на столе, сантиметром измерила сначала Соню, потом белую ткань.
– Милая, здесь на погончики не хватит, – сообщила она, покачав головой.
Девочка была в отчаянии и готова разреветься.
– Ведь это было самое главное на рубашке, – проговорила она, всхлипывая, – острые погончики, крепящиеся на плечах у воротника на стойке!
– Ладно, – махнула рукой портниха, – как-нибудь выкрутимся! Если что, из твоего куска возьму, – сказала она, глянув на Людку.
– Да, пожалуйста, – согласилась Субботина.
– Ты только пуговицы принеси к примерке, – кивнула женщина Соне.
О них школьница как-то не подумала, да и денег уже не оставалось. Дома она порылась в старых маминых вещах и нашла заношенную румынскую кофточку с чудесными перламутровыми пуговицами. Не раздумывая, она срезала их все до одной, сложила в газетный кулечек и отнесла мастеру. На обратном пути она забежала к своей подруге Людке, которая жила на первом этаже пятиэтажного дома рядом со школой.
– Лимонад холодный будешь? – Субботина распахнула дверцу холодильника, который стоял у них в коридоре.
– А то, – обрадовано ответила Соня, – пить ужасно хочется!
– И мне. Жалко, что его нет, – подруга хихикнула и закрыла холодильник.
Гостья шутливо показала подруге кулак, понимая, что она опять попалась на Людкину подколку. Они уселись, по обыкновению за кухонный стол у окна и, попивая чай с конфетами, комментировали все происходящее за окном.
– Слушай, а Левин бросил Ленку Малышкину, представляешь?
– Нет, я вчера их вместе видела!
– Значит, помирились. А вон видишь, старший Ивановский идет?
– Где-где?
– Да вон, в фирменных джинсах! Нос к верху задрал, никого не видит, – Людка усмехнулась, рассматривая парня.
Про братьев Ивановских в их школе ходили легенды. Правда старший – Виталий уже учился в институте, да и младший Вадим в этом году заканчивал среднее обучение. Оба были высокие, спортивные, красивые, да еще и модно одетые. Девчонки вились вокруг них, будто мотыльки у яркого огня. Людка знала про любовные похождения этих родственничков, потому что жила с ними в одном подъезде с самого рождения.
– Говорят, из-за Виталика одна девушка себе вены на руках порезала, представляешь? – сообщила она с таинственным видом.
– Вот это любовь, – вздохнула Соня.
– Это не любовь, а дурость, – совершенно прагматично изрекла подруга, используя фразу, явно услышанную из взрослого разговора, – у нее таких Виталиков еще десяток был бы!
– Она умерла? – испуганно спросила собеседница.
– А ты думала?
– Какой ужас! А вот в тридцать
