style="font-size:15px;"> Она ещё, какое-то время покрутилась у сундука, не хотевшего открыть ей своё чрево, потом, вспомнив о том, что на плите давно уже кипит чайник, разочарованная неудавшейся попыткой разгадать тайну, насупив брови, поплелась в кухню. Наскоро отхлебнув несколько глотков горячего, чая, выскочила в коридор и, набросив пальто, закинула лямку рюкзака на плечо
Зацепившись за торчавший в стене гвоздь, Лариска замешкалась. Через тонкую, деревянную дверь, год назад, утеплённую бабкой отслужившим байковым одеялом, она услышала старческий кашель. И в тот же миг, зазвонил дверной звонок. Лариске удалось отцепить от гвоздя рюкзак и, метнувшись к двери, она распахнула её.
Cтаруха, о которой рассказывала Лариска бабке, всё ещё держала скрюченный, заскорузлый палец на кнопке звонка. Её глаза были мутными. Лариска почувствовала отвратительный запах спиртного. Увидев испуганную Лариску, старуха, всхлипнув, промычала.
– Доченька мо-о-оя.., – отпрянув, от непрошеной гостьи, Лариска захлопнула дверь. Старуха начала бить кулаками в дверь, горлопаня, на весь подъезд.
– Матери родной не открывает! Люди добрые, да что же это? На улицу выбросили, мать родную. Помогите люди добрые! – Причитала хриплым басом, на весь подъезд старуха.
– Чего орёшь? – Послышался мужской голос, – сейчас милицию вызову.
– Вызывайте милицию! Пусть все видят, как с матерью родные дети обходятся!
– Какие дети? Чего ты несёшь? Карга! Вали отсюда! – Мужской голос приближался. Видимо это был сосед со второго этажа. Лариска услышала возню, потом невнятное бурчание. Дверь подъезда хлопнула и, всё стихло. Она побежала в бабкину спальню, раздвинула шторы и выглянула в окно. Старуха стояла у подъезда. Её слегка покачивало. Она что-то выкрикивала, грозя кулаком.
– Чего она к нам прицепилась? Чего ей надо? – И почему она меня доченькой называет? – с этими мыслями, Лариска вышла из квартиры и что бы избежать столкновения со старухой, осторожно выглянула из подъезда. Двор был пуст. Застёгивая на ходу пальто и украдкой оглядываясь по сторонам, Лариска торопливо прошла двор. В голове гудел улей вопросов, на которые она хотела получить ответ. Она снова и снова мысленно возвращалась к бабкиному сундуку.
– Бабушка что-то от меня скрывает. То, письмо не нам, то старуху не знает. Но ведь я собственными ушами слышала, что письмо от её дочери, и адрес наш. А про старуху она вообще мне ничего не сказала, только предупредила, что бы я ни разговаривала с ней. А старуха-то о бабушке и спрашивала, – вспоминая недавний разговор с бабкой, продолжала размышлять Лариска.
– Странно всё это! – Она уже подходила к подъезду высотного дома, не заметив, как преодолела расстояние от метро. Вместо Элеоноры Яковлевны, на вахте дежурил пожилой дядька с красным, внушительного размера носом. Лариска, увидев его впервые, окрестила про себя – «дед мороз»
– Здрасте, Константин Фёдорыч.
– Здорово, коль не шутишь.
