если нас обоих сожгут, кто останется? С новой техникой во всей бригаде несколько человек в идеале знакомы, а в нашем батальоне только мы! Поэтому нам двоим головы в одном бою сложить никак нельзя…
Он с печалью, но согласился.
Позже, перед выездом ко мне подошёл «Комиссар» и отчитал:
– Ты понимаешь, ведь это верная погибель и когда я говорил, что тебе нужно проявить себя в бою для поднятия духа остальных, имел в виду не это, не чистое самоубийство!
– Так точно, понимаю, – вяло улыбнулся я и добавил, – не переживайте, товарищ командир! Пока не умер, – я бессмертен! – Не знаю, с чего мне в голову влетела последняя, по сути, абсурдная фраза, которая насмешила Виктора Илларионовича, но она в дальнейшем стала моим девизом на всю войну… на всю жизнь!
– Эка ты загнул! Тебе в политработники нужно, а не за рычаги! У нас это не положено, – суеверия, но, скрещу пальцы, чтобы ты живым вернулся!
Мы крепко, по-товарищески обнялись.
– Покажи им там чертям! Мой боевой друг! – Поднял свой здоровенный кулак вверх комиссар.
Одному из командиров, которых принято называть «Самодурами» взбрела в голову идея отправить нас в разведку боем на «БТ», это он обосновал так:
– Быстроходный танк манёвреннее! Вы сможете стремительным броском проскочить сквозь огонь врага и вернуться к нам целыми и невредимыми, а возьми «Тридцатьчетвёрку» или тем более «КВ»? Столько снарядов на себя примите, товарищи бойцы! Подумайте сами!
Удалось его переубедить с трудом, не без помощи полковника. Я и экипаж отправились на «Т – 34», на этом я настаивал. В сопровождение нам дали два танка именно «БТ» … здесь этот «Самодур» оказался непреклонен. Зачем для смертельного боя понадобилось ещё добавлять две машины? Тут хоть и жестоко, по законам войны, но стратегически правильно, – немцы могли запросто не поверить в то время, что мы идём в серьёзную атаку на одном танке, а так три штуки, считай взвод… должны клюнуть фрицы.
По-хорошему, кроме стрелка-радиста, чтобы в критическом случае, – ранении меня, помогал с передачами или вовсе заменил, можно в ту разведку было никого с собой и не брать, зачем людей гробить?! Но, тактика боя такова, что танк на ходу должен стрелять по противнику! Пусть совсем не прицельно, но вести огонь! Даже приказ такой выйдет вскоре, – идти в атаку с выстрелами из главного орудия! Это ещё нужно для «отвода глаз», – надавить фашистам на нервы, чтобы не выдержали и ответной стрельбой обнаружили свои позиции.
Позади нас, скрытно и на расстоянии пошли два бронеавтомобиля и танкетка, – это чтобы вычислить и по возможности сосчитать силы противника, чей огонь мы вызовем по себе. Т.е. команду они получили «В бой не вступать», – только разведка… вот так, – каждому своё…
Провожать нас, «смертников» вышли все: с печалью во взгляде, жалостью и стыдливостью. Прыгая в люк мехвода, я ещё раз громко крикнул,
