от других ничего. Живи просто дальше так, как тебе комфортнее. Это самое главное, на самом деле. Личный комфорт! Для тебя – твой. Для Рейчел – ее. Для меня – мой. – Берд усмехнулся. – Ладно, хватит мне учить тебя жизни, сам разберешься. Пойдем назад? А то уже спать хочется, да и с неба опять что-то капает…
Назад Пол и Берд шли молча. Тишину нарушало только периодическое звяканье телефона Берда, которое тот хладнокровно игнорировал.
– Как же я хочу уехать, – сказал Пол, подходя к дому. – Я прямо чувствую, что должен быть сейчас не здесь… Но нет ведь! Я заперт тут с этим писателем, Роуз и Диной на бесконечные пять дней!
– Поскольку ты уже ничего не можешь изменить, то постарайся хотя бы не усугублять себе плохое настроение. Может, Рейчел все-таки до нас доберется.
– 4 —
Утром Пола разбудила ссора за стеной. Пол не смог точно определить, где именно – внизу или сбоку – ругались мужской и женский голоса. То ли Берд выяснял отношения с Роуз, то ли писатель с женой. Мысль о том, что это могли быть Питер и Дина, Пол отмел сразу. Не в характерах обоих было разговаривать на повышенных тонах и уж тем более скандалить на людях.
Доносившийся шум не позволял понять предмет спора, однако ощущение накаляющейся атмосферы напрягало. Негативный внешний фон с самого раннего утра – не лучшее начало дня. Пол быстро оделся и вышел на улицу.
«Надо было взять спортивную форму. Хоть пробежался бы!» – думал Пол, расстроенно глядя на свою городскую обувь на скользкой подошве. Он собирался на юбилей и надел свои любимые замшевые туфли. В таких ботинках ходить можно только по очищенным городским тротуарам. Никак не по лесу. Пол максимально ускорил шаг и пошел по дороге по направлению к станции. Уехать – не уеду, но хоть посмотрю расписание.
Пол чувствовал, как звенящая тишина режет слух. Ни птиц, ни деревьев, ни хруста снега под ногами. Как будто время остановилось. Как люди могут любить такую глушь? В таком месте можно запросто повеситься – если не от скуки, то от собственных мыслей, которые в этом информационном вакууме наваливаются на тебя всем своим весом. Пол не любил быть наедине с собой. Его устраивало, что его мозг всегда занят разгадыванием головоломок. Размышлений о себе самом Пол стремился избегать, инстинктивно чувствуя, что они до добра не доведут. Опять станет неуютно, одиноко, грустно, больно… Зачем себя мучить? Пол ощущал, как с каждой минутой, проведенной в этом захолустье, к сердцу подбирается знакомая тоска и мерзкое ощущение бессмысленности. Сейчас он бы отдал все за любую суету, новое дело или даже просто захватывающую книгу – за что угодно, лишь бы заняло голову чем-то, не имеющим отношения к самому Полу.
Пол вышел на развилку. Указатель сообщал, что до станции надо идти налево еще пять миль. Пол посмотрел на свои ботинки, потемневшая замша на носах однозначно давала понять, что пять миль по снегу они не выдержат. Плюс дорога обратно. «Направо» был другой, чуть более долгий, путь обратно к дому. Пойду направо. Хоть какое-то
