где взрослые хранят медные и бронзовые монеты. У Бена их никогда не было, как не было и старших братьев.
Ру присел на корточки перед остальными и выложил на землю свои сокровища – четыре цветных стеклышка. Одно никуда не годилось – его угол был все еще острым (видимо Ру не очень усердно отнесся к работе).
– Руперт ставит три! – объявил парень в шортах.
– Ничего подобного! Два. Потом еще два.
Они начали странную сложную игру, в которой поставленные глясы отдавались арбитру. Тот тряс их и бросал на землю. Владелец ближайшего к ноге арбитра гляса начинал игру – выбирание стеклышек через дальние «ворота», образованные другими глясами, но шириной не более длины указательного пальца арбитра. Выбитые глясы трижды подкидывались на переворачиваемой ладони и оставшиеся считались добычей игрока. Игра называлась «стрит» и в ней было огромное количество правил, в которых Бен даже не пытался разобраться, но основные условия игры знал – выучил, сопровождая Ру по всевозможным турнирам и «дружеским» матчам. А еще он знал, что за участие в этой игре (будучи застуканным кем – то, из взрослых) можно угодить на неделю домашнего ареста с работой в поле, а глясы отправятся на дно городского колодца, у которого, как говорят, нет никакого дна.
– Эй, да это мой гляс был! Ты посмотри, видишь краешек сколот! Я начинаю.
– Ах сколот! Тогда ставь другой…
– …у тебя палец длиннее, ты левой бьешь…
– Не верьте ему, он вообще левша!
– Три ставлю!
Игра шла своим ходом. Часовой стоял на углу амбара и просматривал улицу в оба направления на предмет взрослых. Не играющего Бена быть часовым не просили – ему не верили.
Солнце большим красным шаром катилось к горизонту и уже почти касалось ограды западных ферм. Он позвал Ру, но тот не откликнулся, увлеченный игрой. Они уже давно сняли рубашки, подставив солнцу загорелые спины и стучали пальцами по земле, от чего уже поднялось облачко пыли.
– Ставь еще!
– …не растягивай пальцы. Это не по правилам!
– Замена арбитра!
Ру подошел через четверть часа. Натягивая рубашку. Его лицо было злым.
– Есть глясы? – хрипло спросил он.
– И не было никогда. Может, пойдем отсюда? Я отцу обещал…
– Пожалуй. Мне нужно машину как у Ллойда Ганн. Тут по-честному нельзя. Они пальцы растягивают. Понимаешь? Да ничего ты не понимаешь.
Парнишка в шортах тряс стекляшки и злорадно улыбался. Кучка у его коленок заметно выросла. Ру едва не наступил на него, проходя мимо. Нечаянно, конечно. У выхода на улицу их пропустил часовой и осмотрел улицу в оба конца.
– Ничего, завтра еще повезет. Не все сразу. Ночью попилю пару стекляшек маминой пилкой для ногтей.
Бен
