Как он только это делает?"
Пленников доставили в усадьбу и решили сначала допросить, для чего привели в поварню. В поварне оглушенного молодчика, Власа, начинающего приходить в себя, бросили на пол. Любу усадили было на лавку, но она сползла с неё к своему напарнику и, сдержанно плача, отирала с его лица кровь и гладила его волосы. Вскоре Влас поднялся и хмуро огляделся.
"Очухался?" – спросил Алексей Акинфиевич. – "Ну, говори, что ты за гусь и как в наши края залетел?" Влас пока молчал и щурился на свет огня. Люба прижалась к Власу, крепко ухватившись за его руку. "Напрасно молчишь. Мы ведь умеем языки развязывать, – пригрозил Алексей Акинфиевич. – Ну, кто таков?" – "Повинись, Власушка", – робко молвила Люба. Влас поморщился и начал говорить: "Влас я. Дергачёвский". – "Вона! Не близко. Беглый? Беглый, спрашиваю?" Помедлив, Влас сознался: "Беглый". – "Чего побежал?" – "Бедность заела. Да неволя". – "У Поганкина леса ты мужика зарезал?" – "Я". – "За что?" – "Перстень он принял от Любы, да решил зажилить. Жила. Потерял, дескать. А нам как без него? Дорога дальняя. Жадность его одолела, видно. Повздорили. До драки дошло. Ну и…" – "Понятно. А ты, Любка, как с ним снюхалась против хозяина своего? Или знала его ранее?" – "Нет, не знала прежде. Через дядю Захара познакомились". – "Какого ещё дядю Захара?" – "Ну, того… который убиенный. Он мне сродственник был. Дальний". – "Тоже беглец?" – "Беглец. Только я против тебя, хозяин, ничего не замышляла". – "Конечно. Только перстень украла". – "Я уговорил её перстень взять", – взял на себя вину Влас. "Понятно. Ты уговорил, она украла. Поправились… Куда навострились-то бежать?" Влас опять помялся, однако ответил: "На Дон. К казакам. Там, говорят, воля". Он замолчал, Люба всхлипнула. "Воля. Будет вам теперь воля. Ну, Любку-то я приструню. А ты возвращением к помещику не отделаешься. За душегубство отвечать придётся".
Алексей Акинфиевич строго посмотрел на обоих, а потом вспомнил свой вопрос: "Так как с Любкой познакомились?" Влас вздохнул: "Сговорились с Захаром бежать. Побежали. Ногу я подвернул. Будь оно неладно. Тут, недалече от вас. Не мог идти, совсем. Вот Захар и предложил в ваших местах отсидеться. Дескать, есть у него родня в помещичьей усадьбе. Поможет". – "Дале". – "Первый раз она сама харчи принесла… Так и познакомились". – "Познакомились да слюбились? Ишь, как у вас. Что ж, Любка, так его любишь, что и родича своего ему простила?" – "Дядя Захар сам виноват", – тихо ответила Люба. "Понятно, – многозначительно произнёс Алексей Акинфиевич. – А харчи, что я нашёл, почему не взяли?» – «Не смог Захар. Собака его почуяла. Не подпустила». «Понятно. Вот что, голуби. Одну ночь позволю вам вместе побыть". Алексей Акинфиевич повернулся к холопам: "Запереть их в амбаре. Пусть до утра там посидят". – "Ясно", – ответил Харитон. "Да накажите Фёдору присматривать ладом, а не кобылам зубы заговаривать".
Холопы увели Власа и Любу запирать в амбаре. Тут Алексей Акинфиевич вспомнил об отце Офонасии. Куда запропастился? Любку выслеживал, в засаде со
