возразила миссис Постуисл. – Если в субботу утром я спохвачусь, что он мне не заплатил без напоминания, то наверняка я ошиблась в днях, это пятница. Если меня не случается дома в половине одиннадцатого, он оставляет мне деньги в конверте на столе.
– Любопытно, были ли у его матери еще дети? – мечтательно произнес мистер Клодд. – Мне бы в этом районе хоть парочку таких плательщиков. Для чего же вы заговорили о нем? Только чтобы я узнал, какой у вас прекрасный жилец?
– Хочу спросить у вас совета, – продолжала миссис Постуисл, – как бы мне от него отделаться. Все это сразу выглядело странно.
– Почему вы хотите отделаться от него? Он что, очень шумный?
– Что вы! От кошки в доме больше шума, чем от него. Из него бы получился первоклассный взломщик!
– Поздно заявляется домой?
– Когда я закрываю ставни, он уже всегда дома.
– Может, доставляет вам много хлопот?
– Я бы не сказала. Чтобы узнать, дома он или нет, приходится подниматься к нему наверх.
– Ладно, расскажите мне все как есть, – в недоумении произнес мистер Клодд. – Если бы я не знал вас, мог бы подумать, что вы сами не знаете, чего хотите!
– Он действует мне на нервы, – сказала миссис Постуисл. – Вы не слишком спешите?
Не было случая, чтобы мистер Клодд не спешил.
– Беседуя с вами, я забываю о спешке, – галантно заверил он.
Миссис Постуисл провела его в маленькую гостиную.
– Воистину комната для гостей! – отметил мистер Клодд. – Веселые тона в сочетании со сдержанностью стиля. Идеально!
– Расскажу вам, что произошло не далее как вчера вечером, – начала миссис Постуисл, усаживаясь напротив гостя за ломберный столик. – С семичасовой почтой моему жильцу пришло письмо. Я видела, как за пару часов до этого он вышел из дому, и хоть проторчала в лавке все это время, но не заметила, чтобы он вернулся назад. Это в его духе. Будто не жилец, а призрак какой-то. Я поднялась к нему и, не постучавшись, вошла в его комнату. Вы не поверите! Почти раздетый, он висел, вцепившись руками и ногами в верхнюю стойку кровати, – кровать такая старинная, о четырех столбах! – головой упершись в потолок. При этом он грыз и жевал орехи. Внезапно, запустив в меня пригоршней скорлупок, он стал корчить дикие рожи и тихо забормотал себе под нос что-то невнятное.
– Я надеюсь, это была просто шутка? Никакого злого умысла? – поинтересовался мистер Клодд.
– Теперь это целую неделю продлится, не меньше, – продолжала миссис Постуисл. – Он будет представлять себя обезьяной. Неделю назад он был черепахой и ползал на животе, привязав к спине чайный поднос. Стоит ему выйти за дверь, он ведет себя, если так можно выразиться, как обыкновенный человек. Но когда остается дома… ах, я подозреваю, что он не в себе.
– Похоже, от вас ничто не укроется, миссис Постуисл, – заметил мистер Клодд с оттенком восхищения. – Скажите, впадает ли он в буйство?
