Его светлость ответил, что шел в школу, сопровождаемый Хьюмом и своей гончей. Внезапно ему почудился вой собак, принадлежащих сыновьям, на который тут же отозвался его собственный пес. Пройдя еще с милю, герцог встретил поселянина, и тот сказал, что видел его сыновей на пустоши в обществе Джорджа Хилла и принца Леопольда. Тогда, невзирая на поздний час, герцог зашагал к пустоши, но на полпути к нему подбежали собаки сыновей, которые и вывели его к заброшенному дому.
Закончив рассказ, его светлость встал и направился к двери. Артур и Чарлз последовали за ним. Они поднялись по узкой темной лестнице и с изумлением увидели, что сквозь щели в двери бьет встающее солнце. Воистину ободряющее зрелище предстало им снаружи. Вместо серых туч над головой сияла безоблачная лазурь, в которой еще различался прозрачный серп молодой луны. Великолепное солнце вставало над горизонтом, и капли вчерашнего дождя на благоуханных травах искрились алмазами в его рассветных лучах. Несколько горных баранов при виде людей прянули врассыпную и, выбравшись на скалы, застыли там, поглядывая на нас с безопасного расстояния. Жаворонок при нашем приближении взмыл с мшистого ложа и принялся выводить утреннюю песнь; чем выше он поднимался в небесную синь, тем сладостнее становились его трели, пока не сделались совершенно неразличимы. Вскоре все подошли к краю пустоши и часам к девяти, целые и невредимые, добрались до школы. Так закончились приключения герцога, маркиза и лорда в заброшенном домике.
II
Глава 1
В предыдущем томе я поведала о школе, о том, как она управляется, и назвала главных воспитателей. Здесь я продолжу этот рассказ.
Какое-то время после учреждения школы дела в ней шли очень хорошо. Все правила скрупулезно соблюдались, воспитатели с похвальным прилежанием исполняли свои обязанности, и дети уже начали походить на цивилизованных существ, по крайней мере внешне: азартные игры сделались менее частыми, драки – не столь жестокими, появилось хоть какое-то уважение к порядку и чистоте. В то время мы постоянно жили в великолепном школьном дворце, и прочее руководство тоже, не оставляя все на попечение младших надзирателей и слуг. Большой зал стал местом отдыха всех великих министров в часы их досуга (то есть по вечерам), и те, видя, как хорошо управляется школа, решили поддерживать ее чем только могут.
Такое благополучное положение дел сохранялось месяцев шесть. Затем открылась сессия парламента и герцог изложил предлагаемые меры по великому католическому вопросу. Что тут началось! Оскорбления, клевета, партийная рознь и хаос! О, эти три месяца, от речи короля и до завершающего дня! Никто не мог думать, писать и говорить ни о чем, кроме католического вопроса, герцога Веллингтона и мистера Пиля. Я помню день, когда вышел экстренный выпуск газеты с речью мистера Пиля, где излагались условия, на которых католиков допустят в парламент; с каким жаром папа разорвал пакет, как мы все, затаив дыхание, стояли вокруг и один за другим выслушивали пункты, столь безупречно
