почему-то сама атмосфера за душу берет. Вот у католиков в самых, что ни наесть знаменитых храмах бывал (где бывал) – там все через глаза. А у нас – глаза не самое важное…только проводник. Как-то через душу идет… Сейчас такое же ощущение возникло.
Но справа стояли отгороженные плотной сеткой ремонтные леса. И оттуда доносился сдержанный шум работ. Это и была та самая обыденность. Хотя эта обыденность только подчеркивала торжественную душевность уже сделанной части церкви.
Народу в храме было не много. Несколько богомольных старушек, для которых церковь уже давно стала родным домом. Они что-то вытирали, собирали обгоревшие свечки и строго следили за входящими – все требования соблюдаются: покрыта ли голова у женщин, и, наоборот, снята ли шапка у мужчин.
Несколько женщин и мужчин среднего возраста. Ну, эти явно из любопытства. Хотя свечки уже купили и были готовы их зажечь и поставить. Возле одного оклада женщина в темном платке истово молилась. Она не произносила не звука, только губы едва шевелились, но посмотрев на неё ты словно слышал крик…
В центре священник совсем тихо разговаривал с парочкой явно деловых людей. Судя по всему, разговор был совершенно светским, по вполне земным проблемам.
Честно говоря, я боялся, что в церкви увижу покойников.
Как-то в провинции зашел в церковь, а там, у алтаря, на козлах, одиноко, словно кем-то забытые, были поставлены два гроба с преставившимися. Никого рядом с ними не стоял, и это делало эту картину еще более мрачной…
Но, то ли этот обычай отменили, то ли к тому времени, как я пришел, всех уже отпели и отвезли, но никаких похоронных процессий здесь не было.
Я неторопливо оглянулся, подошел к церковной лавке. Женщина в темно-серой одежде и темном платке негромко спросила:
– Здравствуйте! Что бы вы хотели?
Что бы я хотел? Жить бы я хотел. И чтобы в голову не лезли всякие мрачные мысли. Но лекарства от этого даже в церкви не купишь.
Я вежливо улыбаюсь и беру три свечки среднего размера. Почему три? Не знаю. Так показалось, что нужно именно три.
А вот что дальше делать, я, честно говоря, не знаю. Наверное, стоило бы помолиться. Но как молиться, когда не знаешь слов.
Я прошел по церкви, мимо горящих свечей, мимо икон с изображением неведомых мне святых в окладах. Попытался что-то прочесть на табличках, прикрепленных рядом с окладами, но написаны они были на старославянском. Ничего не понял.
Охватила меня досада и печаль. Вот словно нащупал, что надо делать. И где это делать. А как не знаю…
И ускользает этот шанс что-то изменить, может быть, последний шанс…
– Добрый день! – сзади раздался негромкий приятный голос. Я обернулся.
Ко мне подошел тот самый священник, который совсем недавно беседовал с деловой парочкой.
– Здравствуйте, – тихо отвечаю я.
– Вы извините,
