Когда это было ей выгодно, она говорила «дай чипс!» и «крррасавчик!».
Наблюдая за полетом Бонго, я задумался – не впервые! – о своих ползучих корнях. Интересно, каково это – летать? Копать? Плавать? Скакать?
Упоительно, вне всякого сомнения. Чистое блаженство! И все же… Я бы не отдал за это даже своего самого малюсенького корешка.
И вправду, любить себя таким, какой ты есть, великий дар.
12
За это время паренек размашистым шагом прошел мимо меня и вернулся на прежнее место. Оглянувшись через плечо, он ступил на пожухлую траву, покрывающую мои корни.
Я почувствовал перемену, как это обычно бывает, когда рядом появляются люди: воздух начинает вибрировать их запахами, их пульсирующим теплом, их… человекостью.
И тут это случилось.
Паренек вонзил в мой ствол предмет, который держал в руке.
Быстро. Решительно.
Он еще раз оглянулся по сторонам. Переходившая дорогу пожилая женщина улыбнулась ему и покачала головой. Наверное, она подумала: «Как мило! Должно быть, он вырезает сердце с инициалами. Ах, как прекрасно быть молодым и влюбленным!»
Люди почему-то уверены, что деревья не возражают, когда на них что-то вырезают, особенно если речь идет о сердцах.
Заявляю официально: мы возражаем.
Я никогда прежде не видел этого мальчика. Он был крупным – пожалуй, старшеклассник. С людьми ничего толком не поймешь. А вот возраст деревьев я чувствую с точностью до месяца, а порой и до дня.
Конечно, мне не было видно, что именно паренек вырезает. Я всего лишь служил ему холстом.
И все-таки мало приятного, когда тебя кромсают. Кора – это моя кожа, моя защита от окружающего мира. Когда ее ранят, мне сложней сопротивляться болезням и насекомым.
Я хотел завопить «Перестань!», что-то сказать. Хоть что-нибудь!
Но конечно же я промолчал. Не в наших это правилах.
Деревьям полагается слушать, наблюдать, терпеть.
Закончил паренек быстро. Он сделал шаг назад, полюбовался сделанным, слегка кивнул и зашагал прочь. Когда он отошел, я увидел инструмент, зажатый у него в кулаке.
Небольшая отвертка с желтой ручкой.
Тонкая, как прутик, яркая, как луговой жаворонок.
13
Бонго первой заметила, что произошло.
Она приземлилась у подножия моего ствола, наклонив голову. Выпустив из клюва картофельный чипс, она сказала:
– Тебя и на пару минут нельзя одного оставить! Что это еще такое?
– Похоже, кто-то перепутал меня с тыквой, – ответил я. Бонго не улыбнулась, и я добавил: – Как видишь, меня немножко порезали.
– Сколько можно повторять, Красный, от объяснений твои шутки смешнее не станут.
Бонго взлетела на самую нижнюю из моих скелетных – то есть главных, крупных – вет вей и осмотрела урон. Из глубокой раны сочился сок.
– Больно? –
