он заключил для себя сам, если он не расскажет Эмили о себе хоть что-то, ему, скорее всего, не удастся отвлечь её от навязчивых мыслей, соответственно, они застрянут на одном месте, пока она не оправится.
– Не совсем, – нерешительно произнёс он. Как и ожидалось, Эмили посмотрела на него с играющим во взгляде любопытством.
– Если я расскажу эту историю, ты должна будешь рассказать что-то взамен, – потребовал Сэнрик. Ему было в новинку так просто открываться людям. Но он увидел в Эмили, как и она в нём ранее, неплохую компанию и, более того, человека, которому можно довериться. Ко всему прочему, он не знал, сколько они ещё времени проведут вдвоём в этом лесу, быть может, они и умрут здесь на пару, поэтому какая разница? Что ж, пожалуй, стоит признать, Сэнрик более реалистично смотрел на вещи, и иногда его реализм граничил с каким-то равнодушным пессимизмом.
– Ладно, – тут же согласилась Эмили. Что касается её, она без особого труда открывалась людям. Иногда это могло сыграть с ней злую шутку, но такова была её доверчивая натура.
– Я сбежал сюда, – начал Сэнрик, – дядя ни в жизнь меня бы не отпустил. Ага, конечно. Да и никакой я не охотник. Мой дядя, он всегда был против того, чтобы я занимался его ремеслом, потому-то никогда не учил меня всяким вещам, ну знаешь, охотичьим.
Эмили считала Сэнрика умным, как говорилось ранее, однако полагала, что выражается лучше него. Иногда она замечала, как ему бывает трудно подобрать правильные слова, но поправлять не смела, поскольку не хотела задеть его раздутое самолюбие.
– Он всё обещал меня с собой взять, но не брал. Хоть бы на какого хилого зайца! – Сэнрик нахмурился. – Меня это задевало, я же ещё мальчишкой мечтал стать охотником. Поэтому я решил пойти против дядькиной воли.
Эмили издала звук, похожий на сочувствующее «оу».
– Я и не знала, – она отвела взгляд, а после улыбнулась краешками губ, – выходит, на ярмарке ты был грубияном, потому что был обижен на весь свет?
Сэнрик смутился.
– Каким ещё грубияном! Ну может немного, как ты сказала… Что-то вроде того.
– Но почему ты так хочешь быть охотником? Из-за дяди?
Сэнрик вновь не стал спешить с ответом. Она подумала, что это было что-то личное, и говорить об этом дальше ему было неприятно. Но тогда зачем же он начал этот разговор? Эмили заинтересовал его рассказ, и даже если она не получит ответа на свой вопрос сейчас, рано или поздно она намеревалась всё узнать.
Конечно, любопытство не очень хорошая черта. Ценится, скорее, любознательность, которая позволяет человеку открывать перед собой целый новый мир интересных явлений, да и та нравится далеко не всем и принята не в каждом обществе. Что уж говорить про любопытность, которая многих даже раздражала из-за того, что люди с этим качеством зачастую либо очень напористые, либо постоянно суют свой нос, куда им не следует. Что ж, надо признать, Эмили как раз была из таких.
