сказал, что тут, между прочим, очередь, что будет она за вон той женщиной в платочке и что спрашивать надо, а не беспокоить зря людей! На Ксюшино счастье, на её громогласный зов окошечко на калитке приоткрылось и оттуда выглянула девчонка какая-то.
– Шо вам? – бросила она на Ксюшу равнодушный взгляд. Ксюша уже ни на что не надеялась и собиралась было начинать искать какие-нибудь таблетки… Но, ради проформы (не зря же пол села пробежала!), вспомнила она волшебные слова, сообщённые ей бабой Дусей. Была не была!
– Я от Паламарихи! – выпалила она.
Взгляд в окошке стал заинтересованным и оценивающе прошёлся по Ксюше сверху вниз. Окошко захлопнулось и после долгой паузы калитка ржаво скрипнула и отворилась. Подействовало! Ну, баба Дуся!!! Медлить было рискованно и, пока очередь не опомнилась, Ксюша быстро заскочила внутрь.
И это она еще звонку на воротах удивлялась?! В просторном дворе у «святого человека» стоял шикарный серебристый «Мэрс» размером эдак с её комнату в общаге, с другой стороны падал водопадик из позолоченного кувшина, немного дальше красовалась альпийская горка с необычными растениями, про ряд туй по периметру уж и говорить не стоило. И это он денег не берёт?! Ксюша ошалело оглядывалась по сторонам, пока зазевавшаяся девчонка возилась с замком на калитке. Интересно, как внутри будет! Стены из золота, а пол мраморный, не иначе! Но ничего такого особенного Ксюша не увидела. Невзрачная девчонка грубовато сказала: «Сюды!» и повела Ксюшу по тёмному коридору куда-то вглубь дома. Подведя её к каким-то дверям, она буркнула: «Ждить тут!» и скрылась. За приоткрытыми дверьми слышалось два голоса: мужской и женский. Мужской говорил, что разбрасывать это необходимо именно на перекрёстке и что службы заказывать надо обязательно в трёх церквях, располагающихся треугольником. Женский же жалобно бормотал, что ей его сам бог послал и что теперь, дай бог, всё наладится! И что «нет, нет, возьмите, это от чистого сердца» и еще что-то в таком же роде. Голоса приближались всё ближе и, наконец, двери открылись и из комнаты вышла заплаканная, немолодая уже женщина, на ходу пряча в сумку какой-то свёрточек. Изнутри пахнуло воском от горящих свечей. «Что я тут делаю?! Бред какой-то!» – подумала Ксюша и переступила порог.
В комнате было темно, поскольку шторы были плотно задёрнуты, только свечи там-сям слабо освещали отдельные участки помещения. В тёмных углах угадывались очертания иконописных ликов, они то появлялись, то исчезали в темноте и казались живыми. На одной из стен были развешаны большие пучки засохших трав, что добавляло к запаху воска еще и аромат скошенного сена и аптеки. Под ноги была брошена простая полосатая дорожка и в ансамбле с вышитыми рушныками вокруг икон она придавала обстановке что-то настоящее и древнее. По центру стоял большой, тяжёлый стол и возле него два таких же стула. Довольно
