style="font-size:15px;"> – Я Степан Николаевич! Вы Ксения, должно быть? Мы Вас со вчерашнего дня ждём! Да не стесняйтесь Вы! И не сердитесь на этого шалопая! – он глянул на «веселуна», – Антош! Это ведь партнёрша твоя, тебе с ней смену коротать, а ты так встречаешь девушку! Садитесь с нами, Ксюшенька, перекусите! Чего смотрите, двигайтесь, ребят!
Антон, смутившись, засуетился, стал искать стул и приборы…
– Ты это… Извини! Не хотел обидеть! – пробормотал он, уже неся ей порцию со вторым, – Ты тоже из театра? Как Машка? Тогда мы коллеги, родные души, можно сказать! Мир?
Все с интересом разглядывали новенькую, то и дело перешёптываясь… «Сработаемся!» – думала Ксюша, уплетая нехитрый обед, – «У нас в театре ещё похлеще коллективчик, и ничего!…».
Спальное место ей дали в домике для вожатых-девочек. Ну, как домик… Комнатка на четыре человека. Пружинные кровати, тумбочка малюсенькая у каждой, шкафчик общий… Ничего особенного, короче. «Ладно, протянем как-то четыре недельки!». На вечер было намечено «очень важное» мероприятие по открытию смены. Ксюша, как новоприбывшая, получила от Антона фору – простое задание нарисовать плакат. Расположившись прямо на полу в комнатке и вооружившись выданными ей фломастерами, она решила помимо надписи нарисовать еще три руки, держащих факел, поскольку в основе праздника было зажигание общего огня всеми командирами отрядов, что должно было символизировать дружбу и всё такое. Что сказать… Факел больше смахивал на гигантское мороженное, которое жадно держали три уродливых руки, как видно, стараясь присвоить его себе. Немного подумав, Ксюша домалевала горы, которые были похожи на треугольные тучи, пирамиды или на что-то ещё, но только не на то, что задумывал автор «произведения».
– Мда… Ты почему не сказала, что рисовать не умеешь?! – сказал Антон, отсмеявшись и немного успокоившись, – Ладно! Есть у меня на примете мальчишка один из старших! Сейчас ему перепоручу! Надеюсь, успеет!
Вот так феерично началась её работа в лагере. Вечером, после общих песнопений и сидения у большого костра, девчонки, уложив спать своих лоботрясов, собрались, наконец, в комнатке и в честь знакомства выпили по рюмочке ликёрчика. К облегчению Ксюши, оказались они очень, конечно, разными, но гостеприимными и компанейскими. Натуся была девочкой утончённой, интеллигентной и начитанной. Мариша была крепкой, несколько грубоватой и смешливой – она была из местных. Олюньчик (самая младшая) была романтичной и тайно влюблённой в Антошу, при чём тайной это, естественно, ни для кого не было. Все над ней подтрунивали, опекали и воспитывали.
Дни мелькали, как стёклышки в калейдоскопе. Ксюша постепенно поняла принцип работы и даже заработала от Антоши скупую похвалу («А ты – ничего, малая! Я уж думал после того плаката, что самому смену тянуть придётся!»). Она уже провела конкурс «Лучший отряд лагеря», повыучивала с отрядами кричалки ко всем случаям жизни
