А эмиграция – это одновременно и рассказ о революции: русская эмиграция создала обширную литературу на эту тему, в том числе и мемуарную. О чем другом могли быть эти мемуары, если не об Октябрьской революции?
Мемуары писались, публиковались, читались и в Сербии. Профессор д-р Мила Стойнич в своей работе «Отголоски русского Октября в журнале “Српски књижевни гласник”» подчеркивала, что сотрудники СКГ «очень пристально следили за огромным потоком мемуарной литературы», и что «мемуары были представлены избранными отрывками, критическими отзывами или свободными интерпретациями и текстами, в которых мемуары были основным, относительно обширно цитированным источником»[7].
Авторы мемуаров в основном придерживались двух позиций. Правые осуждали Октябрьскую революцию, хотя одиночки в их среде признавали необходимость общественных перемен. Для левых, в основном эсеров, характерно было «позитивное отношение» к Революции, но не к большевистской власти, преследовавшей их повсеместно «как прокаженных представителей буржуазной интеллигенции или либерального дворянства»[8], так что они вынуждены были эмигрировать.
Русская эмиграция развернула и собственную значительную издательскую деятельность. В Сербии, которую русские эмигранты воспринимали как своего рода вторую славянскую родину, издавались книги, газеты и журналы на русском языке. Замечательный «Русский архив» (1928–1937), в котором сотрудничали эмигрантские писатели, художники, критики и историки, обосновавшиеся в Европе (Цветаева, Ремизов, Замятин, Гончарова, Марк Слоним), выходил даже на сербском языке. Редакторы журнала считали, что неверно отождествлять Россию с ее правительством и режимом, поскольку тем самым на первый план выдвигался политический вопрос и совсем исчезают Россия и ее народ. Задача журнала состояла в том, чтобы повернуться лицом к России и, в отличие от «абсолютно политического» и потому необъективного подхода, «показать и представить подлинную Россию во всем блеске ее гения»[9].
Издательская деятельность, как и другие общественные, педагогические области, включая разные виды искусства, были отмечены двумя уже упомянутыми противостоящими позициями, достигнувшими политического апогея накануне Второй мировой войны, особенно в ходе войны, когда формировались эмигрантские воинские части для борьбы на стороне гитлеровской Германии против «коммунистической России»: некоторые русские эмигранты в оккупированной Югославии были готовы воевать вместе с самим дьяволом, только чтобы свергнуть Сталина и его коммунистическую власть (а немцы заставили их воевать в Боснии против югославских партизан).
Однако большинство русских эмигрантов не встало на сторону нацистов. Несмотря на идеологические различия, они не отождествляли большевистскую власть с русским народом. Тем более что Сталин провозгласил войну против немецких захватчиков народной и даже «священной войной».
И
Там же. С. 288.
Руски архив (Београд). 1927, № 1. С. 1.
