кто ОН? – в глазах Вивьен играло любопытство.
– Скоро узнаешь, – засмеялся молодой человек и направился дальше, по тропинке, ведущей к мосту через реку.
Часа три Динаэль бродил по лесистым склонам, словно прощаясь с тихими уголками, где прошло его детство, промелькнула юность. Наконец он вышел вновь к берегу реки, огляделся.
За ним, на возвышенности раскинулся луг с сочной зелёной травой и множеством цветов. Здесь он мечтал построить дом. Нет, он никогда не хотел жить за каменными стенами Замка. Ему виделся просторный и уютный дом, с декоративными башенками и резными наличниками, с садом и палисадником, где ждут его любимые – жена и дети. А рядом, утопающий в листве тенистого парка, небольшой особнячок – больница, где он будет лечить людей, помогать появляться на свет малышам…
И об этой заветной мечте, такой нежной и доброй, такой далёкой и, как он понимал, практически неосуществимой, знал только Ролив. Знал и о мечте, и о тайных чертежах дома, сада, детской площадки, больницы, парка, огорода лекарственных растений, и о печальной убеждённости Дина в несбыточности этих надежд…
Динаэль сидел в задумчивости, обхватив колени руками, когда к нему подошёл и опустился рядом на траву Ролив.
– Я знал, что найду тебя здесь, – негромко сказал он.
– Спасибо, – так же тихо ответил Дин. – Мне хотелось повидаться… перед уходом…
Друзья несколько минут молчали, любуясь открывавшимся их взорам видом: река в лучах поднимающегося всё выше солнца, зеленеющие луга, деревеньки, причудливо расположившиеся по берегам, горы, покрытые лесом… Наконец Ролив посмотрел на Динаэля. Тот добродушно улыбнулся.
– Только, пожалуйста, – взмолился Ролив, – не надо шуток. Ты удивительно остроумен, но если сейчас ты начнёшь иронизировать, то я уверюсь в том, что твоё… дело… безнадёжно опасно…
Динаэль благодарно взглянул на друга и ответил, продолжая улыбаться:
– Шутить не буду. А тревожиться за меня не стоит. Слушай, – на мгновение Дин смолк, – ты знаешь, что даром предвидения я не наделён. Могу только строить предположения. Но сегодня… сегодня мне приснился сон… или пригрезилось под утро… пригрезилось наяву… И это верно – предвидение. Слушай, – повторил волшебник. – Я видел на этом месте парк, как в дымке и издалека, но между деревьев вырисовывался уголок черепичной крыши и над ней белый флажок с красным крестом чуть развевался на ветру. И я видел это сам, своими глазами, словно стоял где-то у ворот Замка… Потом дети из деревень бежали к Замку как в школу на уроки… И я шёл по коридорам, шёл вести занятие в класс, где за партами сидели маленькие волшебники… А ещё я видел тебя с красавицей женой, счастливых и улыбающихся, с первенцем на руках… Но когда я просыпался, или наваждение уходило, прозвучал голос: «Не страшись, что не успеешь, не тревожься, что не сможешь. Всё успеешь и всё сможешь, если не побоишься впустить в своё сердце древнейшее чудо, о котором знает каждый, но часто забывает, что это – чудо и на какие невозможные, казалось бы, свершения оно способно…»
Динаэль
