глаза.
– Моя мать говорит, что переселение уже состоялось и что она не может взять свое слово обратно. – Его взгляд встретился с моим, и я поняла, что он глубоко несчастен. – Мне очень жаль, Нефер. – Я кивнула, и он продолжил: – Моя мать желает, чтобы я вернулся в Зал приемов. Но если тебе что-нибудь понадобится… – Голос его дрогнул и сорвался. – Все слуги в твоем распоряжении.
Я покачала головой:
– Мне довольно одной Мерит.
– Моя мать говорит, что ты по-прежнему будешь жить в царском дворике. Об этом я позаботился.
Я слабо улыбнулась:
– Спасибо тебе. – Я видела, что он не хочет уходить первым, и потому подняла с пола корзинку Мерит и ровным голосом произнесла: – Нам пора идти. Нужно собирать вещи.
Рамзес смотрел нам вслед, но я закрыла глаза, когда услышала, как он повернулся и звук его шагов затих вдали.
В моих покоях творился хаос. Духи и ожерелья, которые тринадцать лет преспокойно хранились в моих ларцах из черного дерева, теперь были небрежно рассованы по корзинам, невзирая на то, что могли запросто разбиться. Мою доску для игры в сенет кто-то уже убрал, но фигурки рассыпались по полу, и никто не потрудился их поднять.
– Что здесь происходит? – взревела Мерит во всю силу легких, и слуги Исет из гарема застыли на месте как вкопанные, по-прежнему держа ларцы в руках. Даже царские слуги взирали на Мерит с покорным изумлением. – Кто здесь главный? – пожелала узнать она, и, когда никто не ответил, Мерит прошлась по комнате, переступая через корзинки и ларцы. – Кто-то должен немедленно привести здесь все в порядок! Никто не смеет столь бесцеремонно обращаться с личными вещами принцессы Нефертари!
Слуги тут же кинулись собирать разбросанные вещи, а Мерит встала над ними в позе надсмотрщика, уперев руки в бока. Я осталась ждать в дверях, заметив мимоходом, что вещи Исет уже сложили на новый туалетный столик. Здесь были веер из слоновой кости и страусовые перья, равно как и платье из сплетенных фаянсовых бисеринок в корзинке. «Кто-то ведь купил ей все это», – сообразила я, а потом спросила себя, а не свадебные ли это подарки от Рамзеса, потому как в гареме никто не мог позволить себе такую роскошь. На том месте, где раньше располагалось мое ложе, теперь у стены стояла позолоченная кровать, вокруг столбиков которой были обернуты длинные льняные простыни, расшитые серебром. По ночам их будут разматывать и опускать, чтобы лунный свет не мешал Исет, отражаясь от выложенных голубой плиткой стен. Моих стен.
– Я знаю, что ты низенькая, Нефертари, но мне бы не хотелось перешагивать через тебя.
Мимо меня протиснулась Исет, прижимая к груди охапку своих лучших нарядов, но, не успев еще открыть рот, чтобы ответить, я вдруг увидела наос, деревянное святилище своей матери. Изнутри убрали инкрустированную золотом фигурку Мут черного дерева, чтобы перенести его, и сердце у меня остановилось, когда я увидела, что статуэтка разломилась на две части.
– Ты сломала статуэтку моей матери? – пронзительно вскрикнула я, и суета в комнате моментально стихла снова.
Я склонилась
