куда хочешь.
Степан подумал, что, если этот мужик российский гражданин, ему, наверное, можно доверять. Сказал:
– Мне нужно к озеру Нам-Цо.
– Эх ты, елки-моталки, турист. Оно большое, Нам-Цо твое.
И снова Степан растерялся. Но тут же ему в голову пришла здравая мысль.
– Вы отвезите меня поближе к берегу, в любое место. А там я спрошу.
Седовласый нахмурился, решил про себя что-то и резко протянул руку:
– Лёва.
– А я журналист, – смущенно ответил Степан, пожимая руку. И тут же сообразил, что сморозил глупость. – Журналист Степан.
Мужик рассмеялся.
– Чудной ты, турист-журналист! И вырядился как шут.
Степан стушевался.
– Ладно, – Лёва указал на джип, по размеру больше похожий на маленький теплоход, – вон мой тарантас. Располагайся. Я мужикам пару слов шепну, и помчимся.
Лёва оказался эмигрантом, переехавшим в Китай из Новосибирска пятнадцать лет назад. Со временем он получил вид на жительство, а потом и гражданство. Первые десять лет обитал в Лхасе – административном центре Тибета, – но потом ему надоели суета, беспредел властей и дорогая брага «ччанг», и Лёва перебрался в уездный Дамжунг, где, по его словам, публика была поспокойнее.
Внедорожник скакал по ухабистой дороге на север, непринужденная беседа текла своим чередом.
– Жить здесь, в общем-то, неплохо, – объяснил Лёва, – когда привыкнешь к жрачке из яка и всех его производных.
– А что, противно?
– Духан непривычный. Но месяц-другой, и уже не чуешь разницы. Канает, как обычная говядина или свинина.
Степан понимающе кивнул.
– Скажите, а вы, случайно, не слышали о… – тут он осекся.
Степану показалось невежливым расспрашивать малознакомого человека о Братстве. Все-таки здесь совсем другая культура. Да и никаких достоверных данных нет, кроме сомнительного плаката и женского голоса, записанного на автоответчик. В это мгновение он засомневался: а не слишком ли глупой затеей было ехать сюда в поисках какого-то тайного сообщества, секты или как там называть это пресловутое Братство? А вдруг нет никакой сенсации? Вдруг это лишь очередной розыгрыш, на который он попался?
Степану стало обидно: в горле застрял комок.
Нет сенсации.
Нет и не было…
Он не сразу обратил внимание на возникшую горечь во рту. Хм. Неужели он неправ? Неужели все не так безнадежно?
Его размышления прервал Лёва:
– Что спросить-то хотел, земляк?
Степан посмотрел на него с колебанием, но все же решился. На одном дыхании выпалил:
– О Братстве.
Водитель резко надавил на тормоз, заставив внедорожник взрыхлить колесами грунтовку, и уставился на него, словно на умалишенного. Хорошо, что Степан привык пристегиваться, сидя впереди, иначе бы вылетел через лобовое стекло.
