в группировку и стать своим, надо играть по предложенным правилам.
– Еще, – сипло сказал он.
Щетинистый хмыкнул и наполнил стопку.
Степан зажмурился пуще прежнего и выпил. А затем он накатил еще одну, а потом, встряхнув головой, жахнул еще две и только после этого позволил себе съесть следующий огурец.
Прислушался к ощущениям: ничего особенного, только внутри приятно потеплело и надоедливые искры, наконец, перестали кружить перед глазами.
– Уважаю, – похвалил щетинистый. – А говорил – язвенник.
– Я не язвенник, – возразил Степан и неожиданно громко икнул. Стушевался, культурно прикрыл рот ладонью.
Щетинистый еще какое-то время изучал его взглядом, а потом, видимо, приняв решение, скомандовал:
– По порядку, с левого края стола. Представьтесь стажеру.
– Один момент – Степан потянулся за диктофоном.
– Выбрось эти запчасти, – посоветовал детина в шлеме.
– Почему запчасти? – не понял Степан.
Тот легко взмахнул огромной дубиной, будто тросточкой, и обрушил сучковатый конец на диктофон. Хрустнуло. Посуда на столе подпрыгнула.
Журналист опешил.
– Говорю же – запчасти, – пожал плечами детина, прислоняя дубину обратно к стулу.
– Хорош шуметь, – нахмурился щетинистый. – Знакомимся. Поехали по часовой стрелке.
Бородатый детина молча указал на Бюргера, который сидел слева от него. Бюргер представляться не стал, лишь посмотрел исподлобья на Степана и буркнул:
– Познакомились уже.
– Бюргер, – незамедлительно отрекомендовал его щетинистый. – В Берлине мы его взяли. Сняли с горящего Рейхстага, обвязанного динамитными шашками. Еле успели! Чуть всю победу русским не испоганил, контра. Утверждает, будто Красной Армии помочь хотел. На самом деле его свои же фрицы динамитом обложили и загнали на высоту за то, что продал полякам боезапас целого полка.
– Кулио, прекрати, – набычился Бюргер.
– Притухни, дезертир. Кто тебя спас? Сейчас бы несколько атомов твоего никчемного мозга разлетались по Вселенной и вносили свой вклад в общую энтропию.
Бюргер понуро уставился на банку с огуречным рассолом.
– Деньги любит, спекулирует чем попало, – как ни в чем не бывало продолжил Кулио. – Да ты, Стёпа, наверное, уже понял. Мы же строго секретная организация, стараемся не палиться.
Он одарил пунцового арийца испепеляющим взглядом.
– Ну что ты взъелся! – не выдержал виновник рекламной акции. – Ну не буду я больше.
– А больше и не надо, идиот. Теперь только успевай ворота отворять. Тьфу в твою продажную душу! – Кулио перевел дух. – Управы на вас нет. Ладно, дальше давайте.
Степан покосился на бородатого детину, все еще не понимая, что побудило этого вышибалу так грубо поступить с его аппаратурой. Потом перевел взгляд на обломки диктофона и огорченно покачал головой.
