и рухнул на пол. Колено пронзила резкая боль. Тут же грянул выстрел. Пуля взвизгнула над головой. Петровский стоял во весь рост, приложив автомат к плечу. И почему-то не стрелял.
– Аааа, курва! – закричал доцент, дергая рукоятку затвора.
Максим вскочил и, хромая, заковылял прочь. За спиной звякнул металл: автомат упал на пол.
Петровский прыгнул и схватил Максима сзади за шею. Несколько секунд его пальцы, будто кольца удава, пытались продавить толстый воротник куртки.
Максим неуклюже попытался ткнуть врага штык-ножом. Доцент перехватил руку и отбросил оружие далеко в сторону.
– Ты думал, я книжный червь? Я был спецназовцем!
Все, это конец. Нет смысла трепыхаться… Но Максим не сдался. Он, что было сил, лягнул Петровского по голени.
– Тварь вшивая! – зашипел тот, но не выпустил жертву.
Доцент заломил Максиму руку за спину и сунул его лицом в ручей. Ледяная вода ударила иглами в рот и нос, в глазах потемнело…
Внезапно противник обмяк, и тяжелая ноша свалилась с плеч. Кто-то вытянул Максима из ручья и с силой ударил по спине, выбивая из легких воду.
– Спа…сибо, – прохрипел он и закашлялся.
– Всегда пожалуйста, – странно вежливо сказал Николай Фирсов.
Максим подобрал автомат:
– Гильза в патроннике застряла. Второй раз уже. Как в подвале с бабочкой.
Петровский зашевелился и сел на полу, прижимая к голове руку. Фирсов направил на него револьвер:
– Встать и к стене! Руки на затылок!
Доцент выполнил приказ.
– Хорошо еще, что он не прирезал меня моим же штык-ножом, – заметил Максим. – Хотел бы я знать, почему?
– Твоя ковырялка тупая, как сибирский валенок, – пробурчал доцент. – Ей хлеб-то не разрежешь, не то что тело проткнуть, да в одежде.
– Но это же оружие! С ним солдаты в караул ходят!
Максиму показалось, будто Петровский хохотнул:
– Ты в армии служил?
– Только военная кафедра.
– Понятно. Пиджак в армии – фигура неуязвимая, как генералиссимус. Запомни: штык-нож – страшное оружие, когда к автомату примкнут. Тогда за счет массы он, как копье…
– Думаю, наш проводник не дурак. Сам поймет, что к чему, – оборвал доцента Фирсов.
Максим выбил из автомата застрявшую гильзу, подобрал штык-нож и тронул Николая за руку:
– Как ты меня назвал?
– Проводник. Теперь это твое прозвище!
– Нет. Это мое имя. Здесь, в Зоне.
Фирсов покрутил пальцем у виска и взвел курок.
– Стой! – крикнул Максим, похолодев от ужаса. – Ты что?
– Кончить урода – и дело с концом!
– Нельзя же убивать человека просто так!
– Как там шея? – съехидничал Фирсов.
– Терпимо. Да и ладно, не страшно. Зато теперь у Максима болит нога!
