знал тысячи женщин и ни одной дуры среди них не встречал. Все они добивались от меня выгоды для себя. У них просто другие заботы.
Добрыня покрутил головой:
– И в самом деле – мы, мужчины, воюем, деремся; и все, что мы добываем, отдаем женщинам, которые обязаны делать одно – услаждать мужчин и рожать наследников.
– Что ж, таков замысел Бога… – проговорил Владимир.
– Значит, она так и не сказала, откуда грозит опасность? – проговорил Добрыня.
– Думаю, она намекает на жен, – сказал Владимир.
– С чего ты взял, что опасность исходит от твоих жен? – спросил Добрыня.
– А чего же тут гадать? Мои соперники на власть давно перебиты. Остаются жены, от которых я хочу отказаться. Олава же прямо сказала: «Те, кого ты предаешь». Олава считает, что я предаю, отказываясь от нее. Она все спрашивала, люблю ли я ее.
Добрыня взглянул на князя с любопытством:
– И что ты ответил ей?
– А что я могу ответить? – проговорил Владимир. – Конечно, сказал, что люблю.
– А она? – спросил Добрыня.
– Конечно, не поверила, – сказал Владимир.
– Да, Олава сильно разозлена. Да и другие. Но этого и следовало ожидать, – сказал Добрыня.
Владимир махнул рукой:
– Да что же мне может грозить от женщин? Они ни на что не способны, кроме как слезы лить.
Добрыня покачал головой:
– Ой, не промахнись князь. Вот Феофано, мать Анны, отравила мужа и сделала любовника императором…
– Мы не в Константинополе, – недовольно возразил Владимир.
– Женщины везде одинаковы. Они коварны. И если что задумали, то сотворят. Может, если и не зарежут ножом, то отравят, – сказал Добрыня.
– Она не говорила прямо, что кто-то из жен хочет убить меня, – заметил Владимир. – Если бы знала, она сказала бы мне.
Добрыня снова покачал головой:
– Олава сильная ведунья, и не зря она тебя предупредила об опасности.
– Ты думаешь, что она хочет убить меня? – с тревогой в голосе спросил Владимир.
– Олава? – сказал Добрыня. – Возможно… Она – первая твоя жена. Зная, что ты хочешь отказаться от нее, она, конечно, обижена.
– Она любит меня, – напомнил Владимир.
– Ты отказался от нее. А от любви до ненависти один шаг, – сказал Добрыня.
– Не боюсь я женщин, – сказал Владимир. – Кто может отважиться убить меня?
– Любая, – сказал Добрыня.
– Только не Олава, – убежденно проговорил Владимир.
– Отчего же? – промолвил Добрыня. – Она колдунья и знает яды.
– Если бы Олава хотела убить, то не предупреждала бы, – сказал Владимир. – Нет, только не Олава.
– Но ведь для чего-то тебя она предупреждала? – проговорил Добрыня.
– Может – Аделина? – предположил Владимир и сам себе возразил: – Аделина – самая тихая. Она точно неспособна на убийство.
