отставал, «оживал», больше и больше освещая пространство перед ними.
– Стоять!..
Круг на потолке сразу за столом возник внезапно, будто бы включился, стоило воздуху вокруг высвободиться от странной, непроницаемой темноты. Матовый и почти не видный, полметра в диаметре, контуром он напоминал узоры, что украшали «ружья» белотелых.
– Слишком очевидно для западни, – констатировал Роман. – Но лучше обойдём.
– Фон от него, товарищ майор!.. Ноль целых, тридцать две сотых.
– Принято.
Датчик его собственной «Осы» обиженно молчал.
Прямо по центру из темноты выступила изящная колонна, формой напоминавшая располневшие песочные часы. Поверхность гладкая, белая, как и везде. Но что-то в ней было не так. Колонна выделялась, явно отличалась от остального челнока, но люди не могли понять, чем именно. Её космопроходцы обогнули с двух сторон.
И уже в следующую секунду замерли.
Их опять было двое. Но эти женщины стояли и даже по меркам соискателей выглядели сухопарыми: скулы над впалыми щеками выступали остро, тонкие узловатые пальцы одной руки погружены по первую фалангу в пьедестал между ними, а свободные ладони, развёрнутые кверху, как если бы они показывали друг другу что-то, делали их похожими на просящих пищу жертв концлагерей. Большие раскосые глаза мумий были чернее самой черноты.
– Мёртвые ведь… – фонарь Ивана рыскал по нагим телам.
– Мертвее мёртвых…
Даже с такого расстояния было ясно, что пьедестал – подобие точки управления ЭВМ челнока, если этот термин вообще применим к технологиям пришельцев.
От чего они погибли? Вирус? Едва ли. Даже если допустить, что микроорганизм с другой планеты сподобился-таки убить существ с чужеродной биохимией, оставалось громадное но. Белотелые умерли одновременно. И отчего-то Роман вдруг вспомнил рассказ Ганича о супероружии Союза. Точнее – человекооружии, армантропе, что уничтожил все четыре энергоблока АЭС Вогтль одновременно.
– Мои датчики несут чушь или сдохли, Ваня. Если что – ты не молчи, лады?
– Есть.
Едва они сделали шаг, как пьедестал ожил, медленно покрываясь теми самыми витиеватыми рунами, что и везде. Дуло калибром четырнадцать с половиной уставилось в высушенное некрасивое лицо одной из белотелых – Роман был готов даже к внезапному воскрешению хозяев гигантской капли.
Но ничего подобного не произошло. Зато когда свечение рун добралось до вершины пьедестала, сначала засветились протянутые навстречу друг другу ладони мертвецов, а спустя миг над ними возникла проекция.
Это были символы. Несколько повторяющихся закорючек. Долбаные «китайские» иероглифы!.. Но почему? Это челнок белотелых, а не вихрей! Как так?..
Погружённые в пьедестал пальцы тоже блёкло светились, словно на каждый надели по гаснущему неоновому колечку. Роман ждал, что его экзотело как-то
