близость жены не было больше никаких сил! Родственники ушли, они одни, а он её ещё ни разу по-настоящему не поцеловал, с того момента, как любимая пришла в себя. Исправляя упущение, он склонился к губам малявки и мягко, но требовательно накрыл её рот своим. Целовал со всем пылом изголодавшегося, соскучившегося, сходившего с ума мужчины, с удовольствием ощущая, как расслабляется в ответ на его ласки милая, раскрывается перед ним, словно бутон, позволяя погрузиться языком в сладостные глубины рта. Изначально задуманный как нежный поцелуй быстро перерос в жаркий, и когда они смогли оторваться от губ друг друга, оба супруга тяжело дышали.
– Сдаётся мне, ты сама не осознаёшь своей силы, – буркнул Рэйтан глядя в затуманенные глаза девушки.
Одного поцелуя ему было катастрофически мало, а потому Арора собственнически поцеловал ещё, лаская жену со всем имеющимся в его арсенале опытом.
Арджун хмыкнул, когда сквозь туманное, почти полностью скрывающее обзор стекло двери больничной палаты угадал движение; больше додумал, чем увидел склонившуюся к Киаре голову брата. Правильно они сделали, что вышли оттуда, иначе Рэйтан принялся бы расцеловывать жену при всех.
– Эй, куда ты! – в последний момент Униял успел отловить попытавшуюся было юркнуть в палату шуструю Анджали. – Туда нельзя, егоза!
Активной десятилетней племяннице Арора показалось мало тех пятнадцати минут, что она провела в палате вместе с Киарой, и ей хотелось ещё. С того вечера в ресторане, когда Киара показала ей капельку – слезу Богини, и они вместе её рассматривали, она искренно полюбила красивую девушку и испытывала к ней с тех пор только самые тёплые чувства. Малышка даже разобиделась на дади, когда поняла, что тем вечером та собиралась нанести её любимице вред. Десятилетней девочке о случившемся особо не рассказывали, но и собственного соображения ей хватило для того, чтобы понять: дади использовала их отношения с Киарой в своих целях и пыталась разлучить Рэйтана с любимой. А уж когда всё-таки с вошедшей в их семью девушкой случилась настоящая беда, она переволновалась за неё всей душой.
– Пусти меня Арджун, – сопротивлялась Анджали, отбиваясь от удерживающих её сильных рук. – Я тоже хочу поговорить с Киарой наедине! Почему дади можно, а мне нельзя?
– У дади особый случай, – проговорил Арджун, дивясь про себя, как та смогла переступить через свою фамильную гордость и важность.
Он всегда считал, что снобизм – это вторая натура дади и что она ни за что не поступится жизненными принципами ради простолюдинки, даже если и виновата; скорее руку себе отрежет. Но видимо крепко проняло бабушку, когда она увидела собственного умирающего внука, если и в её упёртой голове наступило прояснение.
– Она была виновата и теперь просит прощения, – пояснил Арджун продолжающей вырываться племяннице.
Девочка затихла.
– Прощение дело хорошее, – наконец, подумав, выдала она. – Но дади же уже вышла. Почему
