ты перегрелась! – решила мама.
Кто-то из поляков принес Анне стакан воды. После этого мама уговорила ее идти домой к Бартоломью и лечь в кровать: нужно немножко отдохнуть. Анна кивнула. Мама вышла ее проводить.
– Я позвоню тебе, если что-нибудь станет известно про Макса, – крикнула мама вслед Анне, когда та уже шла по улице.
Даже на расстоянии Анна чувствовала мамин ужас. Когда она дошла до угла Рассел-сквер, маму уже не было слышно. Никого не было слышно.
И Анне стало немного легче.
В пятницу пал Брюссель и немцы вторглись во Францию. Французский генерал издал приказ: «Победа или смерть!», но это не возымело никакого действия: немецкая армия стремительно захватывала территорию Франции так же, как перед этим Голландию. Мадам Лерош была так расстроена, что не пришла на курсы. Не пришли на учебу и многие студенты, особенно из числа беженцев. Они все время проводили у радиоприемников или бегали за газетами с последними новостями.
Но не Анна.
Как ни странно, Анну больше не беспокоили немцы. Она просто об этом не думала. Она то и дело думала о Максе: куда его отправили? Она отчаянно желала, чтобы с ним ничего не случилось, и каждое утро первым делом бежала к почтовому ящику: вдруг Максу наконец удалось отправить ей письмо?
Война оказалась за пределами ее мыслей. Анна не могла повлиять на происходящее и поэтому не читала газет и не слушала новости. Она ежедневно ходила на курсы и училась скорописи. Если научиться хорошо это делать, можно будет устроиться на работу и зарабатывать деньги. Организация помощи беженцам только поэтому и согласилась платить за Анну. Чем больше времени Анна будет уделять скорописи, тем меньше времени у нее будет думать о чем-то еще…
Однажды днем, когда Анна вернулась домой, оказалось, что ее поджидает мадам Бартоломью:
– Мне нужно поговорить с тобой, дорогая.
«Па-га-ва-рить… – прозвучало в голове у Анны, и ее пальцы автоматически стали двигаться по воображаемой клавиатуре. – Ста-бой…» В последнее время она взяла в привычку мысленно транскрибировать все, что слышала. Это заметно улучшило скорость ее письма и предохраняло от необходимости слушать то, что она не хотела слышать.
Миссис Бартоломью пригласила ее в гостиную.
– Американское посольство настоятельно советует нам как можно скорей уехать в Штаты, – сказала она.
«На-ста-я-тель-на са-ве-ту-ет нам… как мо-жна ска-рей у-е-хать…» – двигались пальцы Анны. Но что-то в голосе миссис Бартоломью прорвало барьер ее нечувствительности.
– Мне очень жаль, – сказала миссис Бартоломью, – но нам придется отказаться от дома.
Пальцы Анны перестали скакать по колену, и она посмотрела прямо на миссис Бартоломью.
– Что ты будешь делать? – спросила та.
«Это ее тревожит. Как трогательно…» – подумала Анна.
– Не беспокойтесь об этом. Я перееду жить к родителям.
– Но смогут ли они это потянуть? – уточнила мисс Бартоломью.
– Конечно. Кроме
