его не видел, но кто иной мог быть в его последнем прибежище, кроме него самого?
Возвратясь в Бейрут, я не пошел на работу, а созвонился с нашим врачом и поехал к нему. Ничего не утаивая, рассказал, как было дело. Врач тут же созвал к себе в кабинет коллег – хирургов, терапевтов, сотрудников химической лаборатории. И началась круговерть: меня осматривали, без конца спрашивали о деталях чудесной встречи, взяли различные анализы. В нашем ядерном центре замечательные врачи. Все происходило быстро и без суеты. И вскоре консилиум единодушно признал: «Это явно не химический ожог, как и не термический. Без сомнения, ожог неестественного происхождения». Добавлю, что меня обследовали врачи и ученые не только Ливана, но и Франции, Египта и Сирии.
Лишь на пятый день область ожога стала подсыхать, боли прекратились. Я не больно-то радовался, отлично понимал: это чисто внешняя сторона случившегося. Стал напряженно раздумывать над тем, что услышал в обители Святого Шарбеля, и не сразу, но все же пришел к убеждению: отец Шарбель был полностью прав. Я стал забывать о религии, о Боге, вел суетную жизнь, готовил один из ядерных проектов. Нужно менять отношение к жизни. Вскоре, к удивлению коллег, я оставил работу в ядерной промышленности, стал больше внимания уделять духовной жизни, чаще посещать монастыри, больше и искреннее молиться. Мало того, друзья под впечатлением моего рассказа тоже изменили свою жизнь в лучшую сторону. И вот что постоянно напоминает о том чуде – едва начинаю забывать о таинственной встрече, как на руке, на том самом месте, вновь появляются четкие и довольно болезненные отпечатки святой руки».
«Не отчаивайся, я помогу тебе выздороветь, вернуться к полнокровной жизни, – сказал святой Шарбель крайне удивленной и перепуганной женщине по имени Майя, – и, пожалуйста, верь мне, ты же ливанка по происхождению».
Этому ночному разговору, который происходил то ли во сне, то ли наяву, она не придала значения. Просто долго думала перед сном о своей тяжкой болезни, но то, что святой Шарбель, о котором Майя слышала от своих родителей, являлся ей, готова подтвердить под присягой. Она христианка-маронитка, одной веры со святым Шарбелем, поэтому Майя и узнала монаха, умершего сто лет назад.
Женщина рассказала о своем сне родителям, друзьям, докторам, которые ее в то время лечили. Все, кроме родителей, сошлись на том, что не стоит верить снам, тем более что в таком городе, как Сан-Франциско, есть лучшие в мире клиники и врачи – настоящие волшебники.
Майя успокоилась, но все последовавшие за этим события явились неоспоримыми доказательствами того, что разговор со святым из Ливана был реальностью. Очень скоро она снова увидела святого Шарбеля.
– Ты – верующий человек, и просьбы твои к Господу услышаны. Да, болезнь твоя очень серьезна, и ты боишься предстоящей операции.
– Ты прав, святой отец, – прошептала Майя, – я очень боюсь операции, боюсь смерти.
– Врачи,
