пришлось услышать в церкви такую проповедь – сам факт крещения отнюдь еще не делает человека автоматически верующим. Таинство крещения только приоткрывает ему ворота Царства Небесного, но последующий земной путь человека, если он не сопряжен с церковью, вовсе не делает его подлинным верующим. В белорусском поселке Свирь, где и состоялась моя «встреча» с ливанским святым, я услышала рассказы верующих о том, что некоторые из них были крещены не в конфессии своих родителей – не было, к примеру, в деревушке церкви, и многие родители приносили своих младенцев в костел в Свири – самое близкое христианское культовое сооружение. Ксендз не отказывался окрестить детей, напоминая, что таинство – едино, и что только от родителей, вынужденных крестить своего ребенка в костеле, зависит, воспитают ли они его подлинно православным человеком.
Наверное, что-то похожее произошло и со святым Шарбелем. При жизни католик, после своей смерти этот святой стал подлинной жемчужиной всего христианского мира. Он не делает различий для людей разных вероисповеданий, помогая подчас и мусульманам, и иудеям. Вера – вот он, загадочный «критерий» великого ливанского старца. Долог путь, чтобы стать святым, просто так он не дается, множество чудес должен свершить он, не только исцеляя больных, но и возвращая им веру в жизнь.
Вот любопытное письмо. Его показал мне среди многих священник храма в Свири. Ведь, прежде чем отправить в Ливан письма, которые верующие опускают в ящик, предназначенный для писем святому Шарбелю, святые отцы просматривают их – дабы не попало в священное место, в монастырь в Аннайе, письмо, хулящее святого, а то и попросту издевательское.
Маргарита Нестерова, г. Тверь:
«Долгие годы нас всех приучали жить материалистами, учили тому, что нет таких проблем, каких не мог бы преодолеть советский человек. Долгие годы у нас бичевалось пьянство и алкоголизм как проблема морально-нравственного характера, а в первые годы перестройки руководители нашей страны посчитали, что проблему пьющей России можно решить очень просто – достаточно вырубить виноградники и свернуть винно-водочную промышленность. Между тем количество семей, которые погубило пьянство главы семьи, а то и обоих взрослых, – не счесть. Я сама насмотрелась в своей жизни многого. Мы с мамой жили без отца, поэтому у нас в семье никогда не стояла проблема пьющего мужчины. Но, когда я пошла учиться в техникум, оказалось, что почти у всех моих подруг отцы – пьяницы. Одна подруга рассказывала о том, как ее мама, красивая яркая женщина, кинокритик, сменила трех мужей, и со всеми было у нее только одно противоречие – страшное безбожное пьянство, принятое в этой богемной, так сказать, среде. Подруга рассказывала, что ее мама в молодые годы и сама часто перегибала палку со спиртным. Меня очень поразил, помню, как-то рассказ моей подруги, ее ужасное детское воспоминание, от которого она не могла отделаться и годы спустя,
