не спалипод выскребание кастрюль, —
уж раз в империю попали,
то надо выбраться оттуль.
И так гиенисто ступающ,
и кинозвезд таща в постель,
хотел до слез Лаврентий Палыч
из нас наделать бы костей.
А балерина-длинноноска —
тяжеловатенькая блестка,
в алькове делала батман,
крутя со Сталиным роман.
Все это было пародийно,
кроваво, пошло, страшно – жуть,
но эта жизнь нас породила.
Те, кто не плачет, пусть поржут.
Боль гложет сердце виновато.
Не будет нам легко теперь,
но все-таки не зря когда-то
мы выдышали оттепель.
Вы не были безликим хором,
Вломились вы, а не вошли
в легенду – Кропивницкий, Холин —
антибезликости вожди.
Тогда, с бульдозерами в драке,
был с тиранией главный спор,
и кистью Рабина в бараке
ей был написан приговор.
Мы вас, потомки, защитили.
Мы – ваши деды и отцы —
и андеграунд, весь в щетине,
и оттепельные птенцы.
Мы были вовсе не громилы,
никем не куплены ничуть,
а лишь могильщики могилы,
в какую нас хотели пхнуть.
Твоя щека
Дай мне той пушкинской морошки, —
я тоже ранен тяжело.
Щекой, горящей на морозе,
прижмись ко мне, чтоб все прошло.
И вдруг прошли все наши ссоры,
и я не знал тебя такой,
чтоб ты могла бы сдвинуть горы,
лишь прикоснулась бы щекой.
Ну вот, и я опять попался.
О, вовсе не твоя рука,
где обручальное на пальце, —
решила все твоя щека.
О, если бы от войн и бедствий
спасало все материки
живое, чистое, как в детстве,
прикосновение щеки…
Баллада о пятом битле
«Однажды в Гамбурге мне попалась книжка стихов Евтушенко. Ее мне послала моя подружка. Мы ждали выхода на сцену. Я читал вслух. С тех пор эта книжка стала частью нашего реквизита. Это то, что мы любили, искусство. Я уверен, что это нашло отражение в нашей музыке и стихах».
Это была первая поездка битлов в 1964 году в континентальную Европу и вообще их первая «загранка». Книга, оказавшаяся у них в руках, была моя первая книга на английском языке, вышедшая в издательстве «Пингвин Букс» в 1961 году, «Станция Зима и другие стихи», выдержавшая несколько переизданий и через полвека опять переизданная там же, но уже в серии «Мировая классика». Я, по совпадению, был в Италии, когда они выступали в Риме. Билеты достать было почти невозможно. Однако молодой тогда фабрикант пишущих машинок, а сейчас компьютеров Роберто Оливетти пожертвовал мне свой билет, и я описал в стихотворении все происходившее в зале. Конечно, мне и в голову не приходило, что битлы читали мои стихи перед открытием занавеса для поднятия настроения. Об этом я узнал только много лет спустя, когда евтушенковед Ян Германович нашел
