превратилась в длинную. Можно распутать и растянуть запутавшуюся в комок веревочку. Как можно растянуть муку, я не понимал. Но вмешиваться нам во взрослые разговоры не полагалось, и я ничего у них не спрашивал.
Однажды вечерять6 собралась вся наша семья. Ели холодный борщ7. Хлеб был опять с отрубями, невкусный. Мама ругала меня, чтобы я хлеб не просто в руке держал, а кусал его после каждой ложки борща. Я не выдержал и спросил у дедушки:
– Дедушка, а скоро опять голод наступит?
– Не знаю, – удивленно ответил он, – а тебе зачем голод потребовался?
– Ну, как же, будет голод, хлеба не станет, и тогда никто не будет приставать, чтобы я ел всё с хлебом. Вместо хлеба будем есть блинчики, пирожки, оладьи. Все заставляют, а я не люблю с хлебом есть.
Раздался такой громкий смех, что я даже испугался, правда, совсем немного. Бабушка смеялась с не проглоченным борщом во рту, и от смеха брызги попадали ей на фартук. Я не понимал, почему они смеются, и спросил:
– А че вы смеётесь надо мной?
– Знаешь, Женя, на такой голод мы, пожалуй, тоже согласны, – ответил дедушка и опять засмеялся.
Мне стало обидно, и я вспомнил, как на конюшне Федькины родители не понимали нас, когда мы смеялись над тем, что нам казалось смешным. А теперь мои родители смеются надо мной, и мне тоже непонятно, чем я их так развеселил.
В кручу большие ребята ходили курить, чтобы их не увидели взрослые. Если парень курил, то его считали уже большим. Мы по-настоящему ещё не курили, но порой сворачивали себе цигарки, набивая их засохшими подсолнечными листьями или сухим конским навозом, прикуривали и, подражая довоенным, делали вид, что курим.
– Во, мы теперь тоже как большие!
– Только большие не кашляют.
– И затягиваются.
– Пацаны, пацаны, гляньте, я из носа дым пускаю!
– Постойте. Когда курите, слюной сквозь зубы цвиркать надо.
– А у меня спереди зуб выпал.
– Ну ты не цвиркай, а вы все цвиркайте.
Заметив такую картину, старшие парни устраивали взбучку за посягательство на их права:
– Вы что это вытворяете? Сопляки! Малышня, а туда же ─ курить! Топчите свои цигарки, снимайте фуражки с тюбетейками и подходите по одному, буду по пять щелбанов отпускать. Чтобы в другой раз курить не захотелось, – потребовал Гришка.
Сурово оглядывая притихшую ватагу, он допытывался:
– А ну признавайтесь, может, кто и затягивался уже, так тому ещё и уши надеру.
Полька Руденко в силу своего малолетства не соображала, как в таком случае надо себя вести и, дернув парня за штанину, простодушно просила:
– Гриша, Гриша, надери Федьке уши. Он говорил, что будет затягиваться, – и показывала своим крохотным пальчиком
вечерять – ужинать.
холодный борщ – местное название окрошки, в состав которой входило много вареной винегретной, столовой или даже сахарной свеклы.
