с тем, чтобы больше туда никогда не возвращаться. Набалдашник посоха заполыхал уже на полную «боевую» мощность, когда его обладатель вышел в темный коридор Подлой Корчмы. В стороны, сверху и снизу испуганно шарахнулись какие-то неясные полухимерические твари, издававшие испуганный треск и писк, яростный клекот и злобное шипение. Акапист с неожиданной ясностью вдруг понял, что пока он был в так называемом «нужнике», внутри Корчмы за время его отсутствия произошли определенные изменения – изменения к худшему.
Внезапная сильная тревога и ощущение происшедшей непоправимой беды вдруг сжали сердце Волшебника невидимой когтистой лапой. Он нахмурил густые брови и, прошептав неразборчиво что-то вроде: «Нет – только не это!», бросился к двери комнаты, где оставил своих подопечных, и главное – любимую внучку под надежной, как ему твердо казалось, охраной достославного богатыря Земли Русской, Ильи Муромца….
…Массивная дубовая дверь оказалась незапертой – в комнате никого не оказалось, кроме мертвецки пьяного Ильи Муромца. Богатырь валялся на полу, в положении навзничь, широко раскинув в стороны богатырские руки и богатырские ноги, издавая при этом громкий храп. В воздухе стоял густой запах дрянной сивухи, органично перемешанный с, почти осязаемым, тяжелейшим ощущением внезапного полного запустения и необратимо-непоправимой разрухи. И отчего-то показалось Деду Морозу, что это не Илья, а он сам только что очнулся после мертвецки пьяного состояния-анабиоза, неизвестно сколько времени продолжавшегося!..
– Илья!!! – страшно рявкнул Акапист, и звенящий крик его, наполненный яростью и отчаянием, запросто мог разбудить мертвого, но, только, как выяснилось, не спящего в состоянии глубокого алкогольного опьянения русского богатыря.
Тогда Акапист пошел на самую крайнюю меру, какую только мог выдумать в создавшейся экстремальной ситуации – бесцеремонно, почти зло, ткнул пылающим набалдашником посоха кольчугу Ильи прямо напротив богатырского сердца, гулко и часто колотившегося в приступе, опасного для жизни, алкогольного пароксизма.
Прикосновение набалдашника волшебного посоха к кольчуге породило бурную молниеносную реакцию – ослепительная голубая молния сверкнула между набалдашником и непробиваемой защитной рубашкой Ильи, спаянной из нескольких тысяч стальных колечек. Послышался громкий треск, в спертом душном, пропитанном ядовитыми ацетальдегидовыми испарениями, воздухе полутемной каморки, ощутимо запахло горячей свежестью озона, целебным бальзамом, ополоснувшим отравленный головной мозг богатыря. Крохотные электрические разряды в виде ярко-голубых змеек заплясали по всей поверхности кольчужной стальной рубашки Ильи Муромца, искусно выкованной редкими умельцами – специально выученными волхвами-кузнецами.
И, о, чудо – Илья выгнулся дугой, на какое-то непродолжительное время опершись о щербатую поверхность грязного
