Но тут чудовище нервно дергает рукой, схватившись за голову, и начинает раскачиваться, сильнее скуля и шепча что-то.
И холодное осознание, словно ледяной водой, окатывает меня. Химера не парализована фонарем. Если она Химера…
– Мел? Это ты? – Мой голос дрожит от страха, я медленно подхожу к девушке, пытаясь увидеть ее запястье левой руки. – Мелани?
И тут она поднимает лицо. Такого я точно не ожидал! Девушка плачет, ее зрачки расширены, в них плещется ужас и смятение. Она смотрит на меня и не узнает, продолжая скулить и шептать что-то. Я вижу, что девушку бьет озноб, будто током. У нее паника.
– Мелани, – шепчу я и протягиваю руку к заплаканному лицу.
Тут наконец она замечает меня, остановив свой взгляд. И на долю секунды снова становится страшно: сейчас Химера кинется и убьет меня. Но вместо этого девушка издает жуткий мучительный стон, некрасиво искривив свой рот, и утыкается мне в шею.
Тепло девичьего тела, ее запах, горячие слезы, щекочущие длинные ресницы. Она обнимает меня, ища успокоения. И я даю это, крепко обняв дрожащую девушку. Мелани цепляется за меня, царапая ногтями. Ее длинные волосы хаотично разметались по нам обоим, словно шелковая паутина, они везде и приятно пахнут. Утыкаясь носом в ее макушку, шепчу, что всё в порядке, я здесь, всё будет хорошо, просто лифт сломался.
Девушка в панике. Ее не отпускает страх. И я осознаю, что у нее что-то типа клаустрофобии со страхом темноты. Это так человечно! Это так просто. Это так обезоруживает.
– Тшшш… Мелани, успокойся. Всё хорошо, нас сейчас вытащат. Тшшш…
Мел очень сильно дрожит. Я глажу ее по спине, чувствуя, что девушку прошиб холодный пот. Она часто дышит, опаляя мою шею своим дыханием. И я ловлю себя на мысли, что мне нравится это ощущение, мне нравится ее обнимать и успокаивать.
Но как только начал наслаждаться ее беззащитностью, где есть только темнота, сладкий запах ее духов, горячее дыхание на моей шее, мокрая от ее слез рубашка, дрожь хрупкого женского тела, и во всем этом нет зрения, словно я ослеп, меня отрезвляет и возвращает в реальность заработавший лифт. Свет резко бьет по глазам, а уши заполняет сначала скрежет, а затем ровный звук заработавшей кабины.
Звучит сигнал, и лифт открывается, показывая нас, стоящих и обнимающихся, удивленным людям в коридоре. Мел все также прячет свое лицо у меня на шее; ее колотит озноб.
– Пойдем. – Я практически вытаскиваю её на себе из кабины, так как ноги девушки ослабли. Кажется, что еще чуть-чуть, и она рухнет в обморок. – Позовите доктора.
Я обращаюсь к людям в коридоре, которые удивленно таращатся на нас. Подтащив Мел к стульям, я усаживаю её и вижу лицо пепельно-серого цвета, будто передо мной мертвец, заплаканные красные глаза, в которых читается ужас и непонимание, кто она и где находится. Сильно знобит.
Через мгновение возле нас оказывается медсестра.
– Что с ней?
– В лифте застряли. Похоже, у нее клаустрофобия.
Медсестра пытается привлечь
