но Косматенко не считал, что виноваты только осужденные. Местная молодежь часто сама цеплялась к чужакам, провоцируя драки и разборки. Однако, если пацаны не врут, это не тот случай.
– Надо было вам утром в милицию обратиться…
От мысли, что придется перетряхнуть пять этажей общаги «химиков», капитану стало очень тоскливо и захотелось водки. Однако, несмотря на воскресный вечер, он не мог себе этого позволить. Кинув взгляд на часы, Косматенко устало вздохнул и снял трубку телефона.
– Здравия желаю, товарищ подполковник. У нас ЧП, ножевое, думаю, с летальным. Предполагаю, что это «химики», поэтому необходимо усиление, будем шерстить общагу… Да, да, свидетели имеются, так что работать будем не вслепую… Есть… Понял, выполняю.
Закончив разговор и положив трубку на аппарат, он перевел взгляд на двух друзей.
– Через полчаса выдвигаемся. Поедете с нами. Только сидеть тихо и дышать по команде!
Юра с Виталиком из милицейского уазика наблюдали, как рота солдат местного гарнизона под командой капитана внутренних войск проводит оцепление пятиэтажного здания. Тем временем Косматенко, вооружившись большим серебристым мегафоном, призывал жителей общежития сохранять спокойствие и оставаться на своих местах. Как только кольцо оцепления сомкнулось, капитан дал отмашку своим людям и тут же вошел в общагу в сопровождении десятка милиционеров и нескольких оперов в штатском. Юра с Виталиком переглянулись: а про них что, забыли?
Практически все окна в пятиэтажке ярко светились и были открыты настежь. На улицу доносились крики, матерная брань и угрозы в адрес тех, кто затеял проверку документов. Из установленной в машине рации периодически слышались переговоры сотрудников милиции, дежуривших в разных концах города. Увлеченный тем, что происходит в общаге, Юрка не обращал внимания на искаженные помехами голоса, пока не услышал знакомую фамилию. Кто-то сообщал, что его друг умер в больнице. Юра застыл в оцепенении, уставившись расширенными глазами на рацию. Ромки, с которым они еще утром вместе дурачились на пляже, больше нет?! Мозг отказывался это признавать… Виталик, похоже, не расслышал сообщения и продолжал с любопытством следить за тем, что творится в общаге. Надо ему сказать, понимал Юра, но не мог произнести страшные слова.
Теснота и духота милицейской машины вдруг показались ему невыносимыми, и, рванув ручку дверцы, он выскочил на улицу. Теплый летний воздух нисколько не остудил разгоряченное тело, и Юра машинально расстегнул рубашку. Пересохшее горло словно натерли наждаком. Оглядываясь по сторонам в поисках уличной колонки или крана с водой, он заметил две шатающиеся фигуры, только что появившиеся из-за угла соседнего здания. При виде оцепления из солдат фигуры замерли, еще секунда, и они попятились назад… Юра напрягся. Даже ночью, при плохом освещении, он сразу узнал двух уродов с пляжа.
– Виталик, зови капитана! – крикнул он в сторону открытой двери машины и бросился за угол.
Догнать пьяных «химиков» оказалось нетрудно: они то и дело спотыкались и падали. Настигнув
