эти слова без прежней самоиронии, взъерошив на макушке волосы. Он словно собирался с мыслями. – Раньше, – точнее, довольно давно, – я занимался разведением лошадей. Вернее будет сказать, этим занимались я и мой друг. Мы вдвоем.
Таня навела на Ника неодобрительный взгляд.
– Надо же… А ты мне об этом не рассказывал ни разу.
– Просто к слову не пришлось, – Ник в очередной раз передернул плечами, оставаясь при этом совершенно спокойным, но Даша, – понятное дело, наблюдавшая за ним украдкой, – не могла не заметить, насколько омрачилось его лицо.
– Это дело очень сложное, – отметила мама.
– Да, непростое, – подтвердил Ник с улыбкой, правда, и улыбка получилась у него натянутой. – Мы отдали этому делу без малого четыре года, оборудовали коневодческую ферму на месте заброшенного склада, который нам отдал отчим моего товарища. Обустроили загон, стойла, вложились в покупку нескольких племенных лошадей. Мы составили план нашего предприятия и даже рассчитали расходы на годы вперед.
– И что-то не получилось? – совсем некстати влезла Таня. Даша не поскупилась для сестры на преисполненный ненависти взгляд.
– Не сказать, что… Я не думаю, что в чем-то мы допустили ошибку. – Ник вернулся к своему задумчиво-мрачному состоянию. – Я был уверен в том, что просчитали мы все тщательно. И наши планы на окупаемость действительно оправдались. Но именно в тот момент я оказался в положении, которое принудило меня выйти из дела.
– А почему? – снова против своей воли, спросила Даша. Она сильно рисковала навлечь на себя ненужное внимание, так как весь вечер слова перманентно застревали у нее во рту.
Ник поднял на Дашу взгляд; на его глаза, добродушные и яркие, набежала тень, – трудно было определить, послужили тому виной опустившиеся брови или же усталость, откуда-то внезапно взявшаяся в этом взгляде.
– Ради мамы, – ответил он. – Ее болезнь прогрессировала, и деньги требовались срочно. Мама не могла ждать, пока мы с моим другом наиграемся в великих дельцов. Ферму пришлось продать, людей – распустить…
– Друг не был против? – полюбопытствовала мама.
– Нет, он лучше многих понимал, как я нуждаюсь. – Ник рассеянно осмотрелся по сторонам, его левая рука странными рефлекторными движениями комкала и вновь расправляла льняную салфетку. От его меняющегося взгляда, от действий Ника Даше становилось не по себе, но она не могла понять, в чем дело. – Мой друг – очень понимающий человек. С лошадьми и коневодством я после того больше никогда дела не имел. Правда, одного из наших воспитанников, которого мы покупали еще жеребенком, продать не смог. Мы с ним стали друзьями, и у меня просто не получилось это сделать.
– Подожди, так у тебя есть лошадь? – Таня взяла Ника за локоть; на ее лице отобразилось недоумение пополам с недовольством. – Почему я об этом слышу в первый раз?
– Потому что вы и полгода не знакомы, и человек не успел тебе обо всем рассказать, – миротворчески вклинилась мама в
