style="font-size:15px;"> – Да я не о том… Я тебе не помогла совсем.
– А что тут помогать? Не смеши. Будешь тарталетку? – Мама сказала это скорее утвердительно, поскольку голод, или же сытость своих домочадцев она чувствовала на молекулярно-цитогенетическом уровне.
Даша с благодарностью кивнула и стащила куртку. Две чашки кофе без ничего и горячий шоколад с куском пончика уже какое-то время играли в ее желудке концерт Вивальди «ля минор».
– Иди быстро руки мой.
– Угу. А что это у тебя такое, так аппетитно присыпанное зеленым лучком?
– Канапе из французского багета со скумбрией и яйцом! – с достоинством ответила мама. – Вон там – тарталетки с ветчиной и дыней, а вот, на керамических ложках, – бутерброды с огурцом и зеленым песто.
– Да, ну и артиллерию ты подготовила!
– Ты же знаешь Таньку, – мама вытерла руки о вафельное полотенце и сняла крышку с кастрюли, исходящей паром. – Весь мозг вынесет. О, а вот и жаркое с черносливом на подходе!
Даша мечтательно вздохнула и направилась в ванную. Жаркое с черносливом – звучит восхитительно. Мама редко преувеличивала, Таня всегда была максималисткой, но высокие требования она предъявляла как себе, так и всем остальным. Это была одна из существенных причин, удерживающих Таню по сей день в статусе «сингл леди». Правда, когда дело доходит до маминой стряпни, задирать планку выше смысла просто нет.
Все эти пространные размышления прокрутились в голове у Даши, пока она мыла руки и умывалась с дороги. Потом они с мамой водрузили тяжелую утятницу с жарким на стол, который уже был заставлен посудой, как шахматная доска фигурами в дебюте, и откупорили пузатую бутылку с шампанским. В тот момент, когда Даша второпях расправляла возле приборов салфетки, в дверь длинно позвонили.
– Семь, – мама посмотрела на настенные часы в виде гигантского циферблата на треть стены, украшенного металлическими стрелками. – Точны, как Биг Бен.
– Вроде же все готово, нет?…
– Я воду на лоджии забыла. Ты иди открывай, а я сбегаю пока.
Даша еще немного замешкалась, разглаживая сборки на жаккардовой скатерти, затем бегом ринулась в прихожую. У самой двери она посмотрелась в прямоугольное зеркало, висящее на стене. После встречи с Милкой она так и не переоделась, и на ней сейчас был алый вязаный свитер без рукавов и любимые черные брюки «pimkie» из коттона. Заколка-«краб» запуталась в волосах и сейчас напоминала большой колтун, как у забытого хозяевами пуделька. Даша вытащила «краба» из головы, кое-как пригладила пряди и принялась открывать дверь. В конце концов, подумала она, в ее планы не входит поразить воображение без пяти минут зятя, скорее уж наоборот – послужить молчаливой декорацией к фону Таниной образцово-показательной семьи.
Усмехнувшись своим остроумным мыслям, Даша отперла замок. Дверь распахнулась, Даша намеревалась тут же поприветствовать гостей, как пристало хозяйке, но все слова внезапно прилипли к нёбу. Так прилипает недошедший в духовке пирог, тесто которого
