style="font-size:15px;"> – Да, белый. – Впрочем, куда уж больше. – Наверное, у тебя есть дар ясновидения, или чего-то в этом роде? – засмеялся он. – Я заметил, что ты все время не говоришь ни слова, безмолвно анализируешь происходящее, наверное, всю мою родословную ты прочла по одним моим жестам.
Даша почувствовала, что заливается краской; краснела она часто, причем всякий раз чудовищно, превращаясь не в винницкое яблочко, как подобает уважающей себя девушке на выданье, а в херсонский помидор, отчасти перезревший, а отчасти – девственно-зеленый.
– Наверное. – Она схватила пустой бокал, поднесла его к губам, чтобы отхлебнуть из него воздуха, и поняла, что краснеет еще больше, – теперь уже от злости.
Не заметить ее смущение смог бы только слепой, ну и, быть может, дальтоник, – перепутав алый цвет с синим, он без особого труда принял бы Дашу за одного из туземцев племени Нави.
– А почему в Гданське? – Мама, как всегда, пришла на помощь Даше, хотя сама, возможно, и не подозревала о своей помощи. – Так далеко…
– Я много лет прожил в Польше. Я поляк, наполовину, – уточнил Ник, доливая себе воды; кажется, он совсем не обратил внимания на реакцию Даши.
– Ничего себе! – Мама ожидаемо удивилась. – А на вторую половину?
– На вторую – украинец, – в своей уже фирменной манере, Ник широко улыбнулся.
Даша перекатывала в ладонях ножку пустого бокала, глядя на свои колени. В голове роилось столько всего, что ее уже подташнивало. Но проблема была не только в том, что она испытывала симпатию к Нику, – к мужчине, который намеревался взять в жены ее сестру; да, эта симпатия возникла почти что на пустом месте, абсолютно стихийно, чего с Дашей не происходило никогда в ее жизни. Было нечто гораздо серьезнее, вызывавшее у нее буквально оторопь, да что там, – страх, близкий к паническому. Как все это могло быть простым совпадением? Как?! Если сейчас подняться наверх и сжечь этот блокнот в кожаном переплете, то что произойдет? Ник исчезнет, пропадет? Превратится в пепел, синхронизировавшись с блокнотом?
– Вот и прекрасно. Оставь эту воду, и давайте поднимем бокалы за единение, – предложила мама. – За единение наций, душ и сердец. Давайте, дети.
– Замечательный тост, – оценил Ник, – присоединяюсь!
– Мама у нас мастер по части тостов, – Таня взяла свой бокал и положила руку Нику на плечо, вернее даже, не положила, а вцепилась хваткой пантеры, переживающей не самый удачный брачный период. – Даша тоже мастер, она у нас вообще Птица Говорун, но сегодня она что-то не в голосе, или не в настроении, да, Даш?
Всем телом ощутив на себе заинтересованные взгляды, – в частности, Ника, – Даша постаралась нацепить на лицо максимально слащавую улыбку, на какую только была способна.
– Да какой я мастер?… Это мама, она умеет и сказать, и сделать, а я, это…подмастерье. Давайте лучше выпьем. За вас.
Хотя сама она понимала, что в сложившейся ситуации ей поможет разве что скипидар.
О скипидаре Даша вспомнила в районе третьего часа
