оторвать. И запах по дому пошёл приятный. Пили они чай вечером, радовались. Свеча таяла, вот горка исчезла, вот собачка, а потом и мальчик, по частям: головка, туловище, а когда хозяева спать уходили, на огарочке только валеночки и оставались. А я не сказала, в семье-то были папаша с мамашей да детей двое: девочка и мальчик, погодки лет девяти. Хорошие такие дети, послушные.
Утром проснулись родители, как всегда, рано, часов в шесть. Детишки спали ещё, а отец умылся, позавтракал и в лавку отправился, товар должен был прийти. Все хлопоты по дому на плечах у жены были. Держали они двух работников, чтобы по двору и в доме порядок был. В хлеву-то у них четыре коровы были, куры в курятнике, поросят выращивали. Большое хозяйство было. За делом время быстро летит, смотрит хозяйка, стрелки часам к восьми подходят, пора детей будить. Заходит она к ним в комнату, будит девочку, подходит к кроватке мальчика, а она пуста. Вначале не придала она значения этому, только не нашёлся мальчонка ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину. Пропал. Сгинул без всяких следов. И что ещё, собачонка его тоже пропала.
Забегали все, отец команду снарядил, полицейские пришли, всё обыскали, все местные закоулки, лесочки, бродяжек опросили. Никто не видел, не слышал. Пропал, как и не было его. Тогда про свечи никто не вспомнил, убрали их в дальний ящик, не до праздников стало.
В те же дни в том же месте покупали свечи и другие люди, но ничего похожего не приключилось. Только кто-то с соседней губернии приезжал на ярмарку, купил свечи с коровками и пастушком, очень им понравились, так вот у них всё стадо с пастухом и пропало, когда свеча догорела. Ну пропали и пропали, посудили, что воры угнали или сам пастух в сговоре был. Такое случалось. Время шло.
Но как-то гулял по ярмарке купец с семейством. Богатый такой купец, из староверов, и зашёл в эту самую лавку, увидали его домашние свечи дивные и выбрали себе с десяток самых разукрашенных. Вечером зажгли и наутро тоже обнаружили потери: пропала у них лошадь с санями и кучером, шесть гусей и бычок. Если бы только это, махнули бы рукой, но банька на берегу озера испарилась, будто её и не было. Тут купец-старовер смекнул и побежал к своим знакомым, а те его на бабку вывели, та ему и подсказала, в чём дело может быть и кто всему виновник.
Поутру следующего дня собрался народ, впереди купец, и пошли они все толпой к лавке той. Солнце только краем над крышами изб выглянуло, снежок хрустит под ногами, морозец небольшой, а от сотни глоток пар валит, разгорячились люди, шумят, кольями машут. У лавки успели в ряд полицейские встать, не пускают никого, а сзади них казаки на лошадях, для порядка.
Тётку ту, что в лавке сидела, вывели, усадили в сани и свезли в участок. Потом вот суд начался. Газеты шумели, прогрессивная общественность горой за тётку встала. Посадить её не посадили, но из города она уехала, пропала без следов. На суде она тоже мало говорила, всё только в платок куталась и голову низко опускала. На все вопросы отвечала: «Не знаю, обман всё это, наговоры из зависти». На суде выступал
