из большого листа формата А3, с длинным текстом, написанным мелким, аккуратным и красивым почерком Ивашкевич. С ужасом подумала, что это какие-нибудь доморощенные стихи, подошла ближе и оказалось…
Фэри: …За весь день никто не сказал мне, что любит меня.
Миссис Сэвидж: Нет, Фэри, мы все вам это говорим.
Фэри: Нет, никто не говорил. Я до сих пор жду.
Миссис Сэвидж: За обедом я слышала, как Флоренс вам это сказала: «Не ешьте слишком торопливо, Фэри.»
Фэри: И этим она хотела сказать, что любит меня?
Миссис Сэвидж: Ну, конечно! Всегда это подразумевается, когда, например, говорят: «Возьмите зонт, на улице дождь», или «Возвращайтесь поскорее», или еще «будьте осторожны, не сломайте себе шею». Есть тысяча способов выразить любовь… но надо уметь это понимать. Когда я увидела своего мужа в первый раз, я ехала верхом на лошади, и он мне сказал: «Вы хорошо держитесь в седле!» Я сразу же поняла, что он меня любит.
Фэри: О, благодарю вас! Сколько прекрасных случаев я упустила…
Сказать, что я удивилась – ничего не сказать.
– Что это?
– Ты не знаешь? – немножко разочарованно спросила Ивашкевич.
– Как раз знаю. «Странная миссис Сэвидж». Обожаю эту пьесу.
Ивашкевич приобняла меня:
– Так и знала, что ты моя потерянная сестра. А почему я сварганила плакатик… – Поля вздохнула. – Дурацкий мой характер: взрываюсь, бешусь из-за ерунды и мне часто кажется, что я всех раздражаю. Что меня невозможно любить, вот такую. Знаешь, когда впервые смотрела спектакль по телевизору, разревелась на этой сцене… потому что подумала об этом же: сколько прекрасных случаев я упустила! И сколько раз была уверена, что всех только бешу.
– Ты-то? – поразилась я. – Тебя все любят.
– Прям уж все!
– Ну, в том смысле, что ты всем очень нравишься, ты популярна.
– Да я знаю, – вздохнула Поля, из чего я сделала вывод, что это не совсем то, что ей нужно. – Вот потому читаю-перечитываю отрывок из пьесы… Успокаивает, что ли… когда накатит меланхолия.
– Всё-таки нравятся тебе плакаты, двадцатые годы по тебе плачут! – решила я шуткой подколоть Полю, чтобы она прямо сейчас не впала в меланхолию. – Не на демонстрацию приволочь какое-нибудь «Долой!», так хоть дома повесить, – мы вместе рассмеялись.
Удивительно, какие люди могут мучиться дурацкими комплексами! Никогда бы не подумала такого про Ивашкевич, несмотря на её действительно непростой характер, который мне ещё предстояло изучить в полной мере.
К весне мы с Полей ходили по институту под ручку, не расставаясь. Нам нравилась одна и та же музыка (техно, новая волна), одни и те же книги и фильмы: к примеру, мы по сто раз возвращались к персонажам романа Митчелл, препарируя героев с психологической точки зрения –
