style="font-size:15px;"> Свистящий звук раздался где-то недалеко.
– Лежать! – взвизгнул я, падая на землю.
Но было поздно. Из мокрой серости выскользнул небольшой камень и ударил Добермана в висок.
Мое тело коснулось земли, и я откатился в сторону. Сжимая холодный и влажный рифленый рожок, повел стволом калаша. Глупо палить в невидимого противника, когда у тебя с патронами тухляк, но, чтобы предупредить Тепловиков, что и мы не беспомощны, я все-таки выстрелил одиночным наугад, примерно в том направлении, откуда бил пращник.
Сквозь шелест дождя послышались чавкающие звуки удаляющихся шагов. Снайпер один и, понятно, не решится показаться нам на глаза. Затаится неподалеку и будет ждать своих.
Подползая к Доберману, я вгляделся в неподвижную бледную физиономию. Кровь на виске. Яркое алое пятно на белом неподвижном лице быстро бледнело. Ручейки, розовеющие под струями дождя, быстро стекали на землю.
Вначале гайка Колобку, теперь камень-кругляш Доберману. Что же это получается, ров этот – только для нас, чтоб не совались в Мертвый стан. А бандитам он не помеха – свободно убивают и с той, и с другой стороны.
Зачем же мы его рыли?
– Нужно уходить, пока другие стрелки не прибыли, – прошептал я и, поворачиваясь к Усу, кивнул в сторону плотной кучки невысоких кустов.
Не успел я договорить, а Щекан уже полз к сгустку переплетенных стеблей, вжимаясь мордой в мокрую грязную траву и быстро вихляя тощей задницей.
Двинул и я следом, но на полпути к укрытию услышал возню за спиной и остановился. Поворачиваюсь, коснулся взглядом Добермана, и возмущенно уставился на Уса, нависшего над его неподвижным телом. Сержант приноравливался поудобнее перехватить тело рядового.
Он что, мертвяка тащить на себе собрался?
– Брось! – зашипел я, замахал рукой.
Неужели он не понимает, что далеко уйти с такой обузой не получиться? Я вдруг вспомнил нашего майора и, подражая его манере отдавать приказы, рявкнул:
– Сержант Ус, отставить! Ко мне… – И чуть было не добавил «бегом марш!», но вовремя остановился.
Дождь неожиданно прекратился, стих шелест падающих капель, а вместо него со стороны тепловиков послышался знакомый свист – так звучит раскручиваемая праща.
– Ко мне! – рявкнул я. Не целясь, выстрелил на звук и в тот же миг вздрогнул – локоть обожгла раскаленная боль. Руку напрочь парализовало.
Меткий чертяка попался, точно бьет. Такому и автомата не нужно. Только почему не убивает?
Ус с большой неохотой подчинился приказу, понял, что будет следующим, в кого пращник точно не промажет; бросил Добермана и, что-то бормоча, неуклюже пополз за мной. Когда густые заросли сомкнулись за его спиной, он в отчаянии замотал головой из стороны в сторону.
– Он был еще жив, лейтенант! – делая ударение на моем звании, он, казалось, хотел отползти подальше от меня, тем самым демонстрируя свое отношение
