1945 года?
– Да, именно так. Выход этой книги ознаменовал для меня итог работы над переводом поэзии соседних (тогда с СССР. – И. Р.) стран, которые я прошел дорогами войны. Потому это было для меня и делом чести – издать впервые такую вот маленькую антологию, в которой представлены самые лучшие поэты этих стран.
– Многие поэты военного поколения обратились в своем творчестве к повестям, романам, запискам um. д. А как вы относитесь к прозе, не думали ли попробовать себя как прозаика?
– Прямо скажу: прозу обожаю. Писать прозу – это для меня блаженство. У меня есть вещи, к сожалению незавершенные, – рассказы, еще куски чего-то, куски повести, которую я замышлял, писал, да так и не дописал. Для писания требуется какая-то иная форма существования, а моя жизнь все как-то складывалась так, что сидеть за столом регулярно не удавалось. Так или иначе, но до сей поры я, увы, не создал ни одного завершенного прозаического произведения.
А года, как известно, к суровой прозе клонят, и я все тешу себя надеждой, что все-таки завершу это, завершу то. Много есть просто просящегося на бумагу и мемуарного характера, потому что жизнь моя скрещивалась с жизнями ряда замечательных поэтов, которых уже нет сегодня среди нас. И грех о них не вспомнить, не рассказать.
Леонид Шинкарёв. Юрий Левитанский: «Я дьяволу души не продавал»[3]
С Юрием Левитанским мы познакомились в начале 1960-х годов в Иркутске, я там работал от «Известий», а поэт прилетал навестить больную мать. Потом мы не раз встречались в Москве, в том числе в дни вторжения советских войск в Чехословакию. Никогда раньше Юрий Давыдович не был таким подавленным, читал, задыхаясь, стихи, только что написанные. Мне запомнился пронзительный рефрен: «Прости меня, Прага, сирень сорок пятого года…». Лейтенантом пехоты он освобождал Прагу и Будапешт, переводил чешских, словацких, венгерских поэтов, они с нежностью относились к нему. Пусть эти стихи не увидели свет, но они были, были написаны тогда.
В мае 1993 года я пригласил Юрия Давыдовича в редакцию «Известий» на Пушкинскую площадь в Москве. Поговорить с поэтом собрались ведущие журналисты. Трудно было представить, будут ли адекватны их вопросам ответы поэта, озабоченного скорее вечным, нежели переменчивыми проблемами дня, но разговор, мне показалось, был взаимоинтересным.
15 мая 1993 г. «Известия» опубликовали мои заметки об этой встрече («Я дьяволу души не продавал»), но полоса не могла вместить всего, о чем шла речь. К фрагментам, в газету не попавшим, редакция вернулась почти десять лет спустя в материале к 80-летию поэта («Я задержался в другой эпохе», 22 января 2002 г.). Обе части сведены в текст предлагаемой публикации.
Разговор начал Юрий Левитанский:
– Я давний читатель вашей газеты, польщен, что меня пригласили, да еще в такое время, когда не до стихов. Товарищ Сталин говорил: «Мы находили время для шуток…» Спасибо, что вы нашли время для таких шуток, как говорить о рифме. В моем лице, простите
Публикуется в сокращении.
