несколько минут наверх поднялся Сан Саныч с озадаченным лицом и, осматривая море вокруг лодки, посмотрел зачем-то на солнце.
– Командир, я, конечно, извиняюсь, но мы заплыли черт знает куда. Так как глубины под лодкой и рельеф дна не совпадают с Баренцевым морем, а все данные указывают на то, что мы в Атлантике, где-то недалеко от побережья Америки, где точно, потом доложу.
И вот еще одна сцена из «Ревизора». Тишина повисла примерно на минуту. Ну просто Н.В. Гоголь, «Ревизор», последний акт, немая сцена. Потом она прервалась матом.
– Ты это серьезно?
– Обижаешь, командир.
Мне больше всего сейчас хотелось ляпнуть что-то типа «Да как мы сюда попали, только что были в Баренцевом море, а теперь за тысячи миль, где-то около Америки. Да этого не может быть, да что тут за б… происходит, кто-то может нам хоть что-то объяснить?». Но я сдержался: командир по должности обязан знать ВСЕ, а если нет, ни в коем случае не показывать это подчиненным. Потому я авторитетно изрек, указав на возвращающийся бот:
– А вот мы у того спросим. Он местный? Значит, должен что-то знать! Тогда и решим, что наверх докладывать!
Спасатели подняли на борт какого-то бородатого типа в некогда белой рубашке и вроде бы форменных брюках, но босого. Он был в шоке, его трясло так, что зубы стучали, он таращился на нас с жутким испугом и что-то причитал себе под нос.
– Узнали, кто он и откуда?
– Нет, все время бубнит что-то невнятное. Никаких документов при нем нет, вообще ничего в карманах.
– Этого вниз, в медблок, обтереть, обогреть, переодеть, – скомандовал я, – а нам – срочно убираться отсюда, пока не прихватили. Все вниз, погружение!
Погрузились неглубоко – под перископ. Вели сканирование эфира и окружающего пространства, так что могли быстро нырнуть на глубину. Решив, что срочных дел больше нет, а самое срочное – установить, как мы сюда попали, – наведались вместе с Петровичем к нашему «гостю» в медицинский отсек. Войдя, я сначала увидел нашего Комиссара с загипсованной рукой, который что-то доказывал бортовому медицинскому светилу Святославу по кличке Князь. Потом обратил внимание на нашего спасенного, сжавшегося на койке в углу.
– Док, что с Григорьичем?
– Перелом лучевой кости, не менее месяца походит в гипсе. Вот я ему предлагаю: пока далеко не ушли, надо вызывать вертолет, переправить на берег и подождать замену. А он ни в какую. Говорит, останется до конца похода. Это его последний поход, и в отставку. Если мы его сейчас снимем, говорит, все пойдет прахом. А возвращаться – плохая примета, удача отвернется.
– От нас и так удача отвернулась с этим, мягко говоря, инцидентом. Ну а этот как, в порядке? – указал на второго пациента.
– Да в принципе все в порядке, наглотался воды, шок, несколько царапин да ссадин и большой синяк на спине, переломов нет. Но похоже, ударился головой обо что-то. Хотя и на голове ни ссадин, ни шишки, – заключил наш эскулап.
– Четверть часа в воде? – усомнился Петрович. – Рановато, чтобы рехнуться. Чай, не десять суток на плоту
