в некоем сомнамбулоподобном состоянии, и ничего не помнил о своих действиях. С теми семерыми нам повезло: их воспоминания о Лайоше Коваче удалось выявить, и произошло практически полное совмещение. Но те коммивояжеры не вступали в контакт с производителями транквилизатора, и не было нужды блокировать их память. А вот с Лайошем Ковачем, я был почти уверен, дело обстояло иначе…
Да, рассчитывать только на зондаж мог лишь закоренелый мечтатель-оптимист. Я же таким оптимистом давным-давно не был. Гораздо больше я надеялся на устроенный Патрисом Бохартом поголовный опрос населения и показ Лайоша Ковача по местным каналам поливидения. Возможно, нам удастся установить его маршрут.
– Даже если зондаж не пройдет, и никто ничего не сообщит, у нас останется наш «Скотленд-Ярд», – словно прочитав мои мысли, негромко сказал шагающий рядом Стан. – Пропашем все от полюса до полюса.
– Думаю, до этого дело не дойдет, – обернувшись, заметил чуткий на ухо Патрис Бохарт. – Ковач ведь не в межгалактической пустоте орудовал, а здесь, в Илионе. Кто-нибудь что-нибудь да видел. Кстати, вознаграждение обещано неплохое, департамент не поскупился.
«Скотленд-Ярд»… Вернее, метод Скотленд-Ярда. Классический пример из учебника. Задача: найти некий предмет, спрятанный в некоем объеме. Например, в комнате, заставленной мебелью. Принцип решения: все пространство комнаты делится на участки, и каждый участок прощупывается, что называется, с головы до пят. Разбирается пол. Простукивается, развинчивается, протыкается, расчленяется мебель. И так далее. Участок за участком, последовательно, от начала до конца. Если разыскиваемый предмет действительно находится в комнате, не найти его просто невозможно. И абсолютно неверно утверждение, что лучше всего можно его спрятать, не пряча, а просто оставив на видном месте и закамуфлировав под что-то другое. При правильно примененном методе Скотленд-Ярда не помогут никакие ухищрения – и искомое будет найдено.
Правда, в нашем случае речь шла не о комнате, а о целой планете. Но и возможностей у нас было побольше, чем у «полов» далекого прошлого. В случае необходимости можно было мобилизовать кадры и из других миров Ассоциации. Предприятие по производству транквилизатора «Льды Коцита» просто не могло остаться незамеченным даже будучи упрятанным в недра Серебристого Лебедя. Конечно, хлопоты в этом случае предстояли немалые, и не хотелось бы, чтобы дело дошло до применения метода Скотленд-Ярда… Но это уже зависело не от нас.
– Вот и наши «покои Мнемосины», – сказал Патрис Бохарт, когда мы, опустившись на лифте на шесть или семь этажей, оказались перед светло-коричневой дверью. – Ковач уже должен быть там. Пусть поможет нам Бог.
29
СЕРЕБРИСТЫЙ ЛЕБЕДЬ. «ПОКОИ МНЕМОСИНЫ».
На огромном экране, заменявшем одну из стен «покоев Мнемосины», трепетало нечеткое изображение – воспоминания Лайоша Ковача. Сам он, усыпленный, полулежал
