повесил на плечики и пристроил на пустой гостевой вешалке. Пакеты он предусмотрительно выложил на кресло.
– Дай полотенце, – скомандовал Лете.
Та выпорхнула в соседнюю кухню, принесла рулон бумажных полотенец и протянула Боровому.
– Других нет, – пожала нимфа плечами.
– Ладно, давай.
Иван Иванович намотал побольше мягкой бумаги и тщательно прошёлся по мокрым волосам на голове и подбородке. Лучше выглядеть он точно не стал, но теперь с него хотя бы не капало. Взяв со стола оба пакета, Боровой вошёл в кабинет.
Анна Владимировна сидела, погрузившись в блокнот. Боровой молча положил пакеты на край стола и традиционно устроился в кресле, прикрыв глаза.
– Все нормально? – не отрываясь от записей, спросила она.
– Да.
Спустя несколько минут Босоркан, наконец, закрыла блокнот, подняв взгляд на Борового. Почувствовав его, он медленно открыл глаза.
– Тебя что-то волнует, – последовал не вопрос, а констатация.
– Не люблю город, – почти не шевеля губами, ответил он.
– Неважно.
– Да.
– Здесь все? – спросила, взяв со стола пакеты.
– Не открывал.
– Мог бы проявить больше рвения, – позволила себе холодный упрек.
– С какой целью?
– Это общее дело.
– Я делаю достаточно.
Босоркан замолчала. Отведя взгляд от Борового, открыла пакеты, пролистала бумаги и с удовлетворением отложила на край стола:
– То, что надо для начала.
Он не ответил в ожидании дальнейших распоряжений.
Медленно покачивая бёдрами, она вышла из-за стола. С каждым шагом Ивана все настойчивее обволакивал запах лесных ягод в утренней росе.
– Не надо, – попытался остановить он, поняв её намерения.
– Такая мелочь, – ответила Анна, приближаясь вплотную. Она мягко пристроилась на подлокотнике кресла. Кожа юбки натянулась до предела. Дыхание участилось. Грудь, казалось, стремится вывалиться из декольте. Опьяняющий аромат многократно усилился, погружая Борового в сладкий миг прошлого.
– Не надо, – еле слышно сопротивлялся он. Но Анна затягивала всё глубже и глубже. Не было больше ни кресла, ни кабинета, ни этого абсурдного безликого здания. Только пьянящий аромат летних цветов, трав и ягод. И на самой кромке леса та самая поляна, где он впервые увидел её – свою юную босую красавицу в белой длинной рубахе. Одиноко идёт по кромке поля, напевая слова одной ей известной песни. Останавливается, срывает василёк, вставляет цветок в копну длинных каштановых волос и, закрыв глаза, вдыхает полной грудью аромат летнего поля.
– Анна Владимировна, ваш первый заместитель здесь, – прервал наваждение голос из динамика.
Аромат мгновенно исчез. Босоркан резко встала, вернулась к столу и, нажав на клавишу, попросила подождать.
