деньгами, когда ухаживающий за девушкой из аристократической семьи и не имеющий иного источника дохода, кроме довольно скромного жалованья, Гарин находился в стесненных финансовых обстоятельствах. Поэтому ротмистр был рад оказать Вильмонту ответную услугу. В этом намерении его даже не мог остановить негласный приказ начальства всячески бойкотировать Вильмонта.
Первым делом Гарин показал Анри обнаруженный при обыске солидный запас запрещенной литературы. Также в квартире было найдено полдюжины паспортных бланков. Они пока не были заполнены. На большом обеденном столе стояли коробки с фирменными пистолетными патронами. Это были необычные патроны. Они явно предназначались для совершения покушений. Пули имели крестообразный распил. Это было сделано для того, чтобы при соприкосновении с целью они изменяли траекторию дальнейшего движения за счет смещения центра тяжести. Такая пуля могла войти человеку в плечо и выйти у него в паху, превратив по пути в кровавое месиво все внутренности и кости. Вдобавок некоторые пули были еще и отравлены.
Странно было все это видеть здесь – в квартире, принадлежащей человеку искусства. Анри, которому впервые приходилось иметь дело с преступником из творческой среды, поделился своим удивлением с товарищем.
– Ничего странного, – усмехнулся Гарин. – У художников тоже есть свои террористы. – Они живут скандалом.
В это время они были в другой комнате, чтобы находящийся в гостиной подозреваемый не мог слышать их разговора. Гарин хорошо знал мир богемы и рассказал сослуживцу немало интересного о хозяине квартиры. Оказывается, тот в свое время с золотой медалью окончил Академию художеств, что давало право на заграничную стажировку. Правда, уже тогда в его поведении отчетливо проявлялись симптомы грозной болезни. Над своим первым серьезным полотном «Падший ангел» он работал «запойно» по семнадцать часов в сутки. Но и после размещения картины на ежегодной академической выставке молодого художника не покидало творческое беспокойство. Каждое утро юноша являлся в зал с кистями, чтобы вносить все новые и новые правки в лицо ангела. В результате оно становилось все страшнее и страшнее – ангел буквально на глазах превращался в демона. В результате, перед тем как отправиться в заграничное турне, художник несколько недель провел в больнице для душевнобольных.
А потом была Европа: Вена, Берлин, Рим, Флоренция. Четыре года стипендиат путешествовал, набираясь впечатлений. В Париже он посещал выставки только входивших тогда в моду импрессионистов, и даже одно время сам увлекался светом и колоритом новой живописи. В Венеции молодой художник увидел работы своего любимого Веронезе. Он восхищался барбизонцами. Но со временем поиски своего собственного пути в искусстве и прогрессирующая душевная болезнь превратили подающего большие надежды любимца академической профессуры и состоятельных коллекционеров в яростного противника любой «правильной» живописи и опасного скандалиста.
Гарин с юмором поведал коллеге, что, когда они три часа
