для местного социума. Судя по всему, уровень здесь был не так уж и высок, если они брали всякую дрянь.
– Дарую. – я сделал широкий жест рукой, – ибо не вещь важна, а вера.
– Воистину, верую теперь – воскликнул Хобин, быстро засовывая свою россыпь в мешочек. По-моему, у него даже слезы на глазах навернулись. И вдруг он замер, насторожившись.
– Что же это я сижу! – закричал он, метнувшись к открытым створкам норы и толкнул один из выступающих камней. Створки съехались, надёжно запечатывая вход. Уж в чём-чём, а в их надёжности я убедился лично.
– Крысь? – спросил я с пониманием.
– Мысь. – последовал незамедлительный ответ.
– Отож. – я обругал себя за торопливость.
В ответ на недоуменный взгляд и пресекая лишние расспросы, тут же добавил поднимаясь:
– И правда, что же это мы сидим, а не пора ли в дорогу?
Уговаривать Хобина не пришлось, обретя не столько веру, как пряжку, он летел, словно на крыльях, а я еле поспевал за ним.
Впрочем, туннель был не длинный и мы довольно быстро вывалились на белый свет. В буквальном смысле.
Передо мной открылись просторы, сразу же покорившие меня своим колоссальным объёмом. Глубокая, уходящая вдаль, перспектива, казалось поистине ошеломляюще фантастичной, особенно после тесных казематов катакомб.
Вдалеке виднелась дорога, вынырнувшая из-за холмов и скрывающаяся в небольшой рощице. Свежая, словно на картинке, зелень травы и деревьев сразу же приковывала взгляд, потрясая своей чистотой и объёмом. Уходящие вдаль лохматые кроны деревьев, прерывалась холмами с редкой растительностью, а в низинах серебрились ручьи, сливаясь в величавую неспешно текущую реку.
Я развернул плечи и вдохнул полной грудью. Воздух, насыщенный кислородом, пьянил, а запах чистой, свежей зелени возносил вообще в небесные чертоги, откуда были изгнаны Адам и Ева.
Край, расстилавшийся передо мной, не иначе, как раем назвать было нельзя. Подлесок был идеально чист, а в его траве, если верить Хико, можно было набрать вкусных и разных ягод. Ковры лугов манили такой мягкой салатовой травкой, что хотелось немедленно броситься в её объятия и кувыркаться, как ребёнок, забыв про приличие, воспитание и другие признаки цивилизованности.
После пустынных земель поверхности это казалось чудом и, признаться, представлялось очагом папы Карло, нарисованном на куске холста. Подумаешь холст! Да сейчас такие технологии, что нарисуют на чём угодно! Ну что же, скоро истина проясниться. Но, как же хочется верить в то, что видят твои глаза, особенно если оно прекрасно! Я перевёл взгляд на небо. Сверху лился ровный белый свет, в вышине казавшийся светло-синим. Красота, да и только! И это все глубоко под землёй! Некоторые инженерные решения наводили на мысль, что на всей планете поработала единая рука, пытавшаяся облагородить поверхность и создать райский уголок внутри.
Осталось только выяснить, не поработал ли здесь ещё и тот злой гений, который нашпиговал уже знакомую
