верилось никогда!Бывало, еще ребенком,
Я ночью любил не спать,
И звезды легко и звонко
Мне сыпались на кровать.
Я с черных ветвей каштанов
Их стряхивал на песок,
Я, ими набив карманы,
Скупить все на свете мог.
С тех пор – мое сердце, правда? —
И злым я и черствым был,
Но детской веселой правды.
Старея, не позабыл.
И пусть на земле все низко.
А в небе все высоко.
Я знаю, что звезды – близко
И встретиться нам – легко.
1950
124. Голос мира
Умолк навеки голос с высоты,
Угасли знаки вещих откровений…
Куда пойдешь, кому послужишь ты
И перед кем падешь ты на колени?
Все стало тайной. В путах тишины
Апостолы в неведеньи томятся,
И ангелами вспененные сны
Первосвященникам уже не снятся.
И все-таки ты не совсем забыт!
Взгляни вокруг! В лазоревом просторе
Как горний голубь облако парит,
Как Гавриил благовествует зори;
Поют ветра – как с неба голоса,
А в темноте такой библейской ночи —
Как Моисей гремит и жжет гроза,
Как Иеремия океан пророчит;
И твердь гудит, и прядает звезда,
И воинство лесов подъемлет пики,
А в зареве закатов иногда
Еще сквозят архангельские лики.
Иди и слушай шелест и прибой —
Немолчный голос счастья и тревоги!
И пусть навеки замолчали боги —
Ты не один: мир говорит с тобой!
1949
125
Что весною тебе отмерено —
Принесешь ты к своей зиме.
Ничего не будет потеряно
Из того, что ты здесь имел.
Все дурное и все хорошее
Перебродит в крови твоей
И певучею станет ношею —
Собеседником поздних дней.
1950
126
Корзина с рыжиками на локте.
А за плечом – мешок еловых шишек.
Опушки леса ласковый излишек —
Не царский ли подарок нищете!?
Затопим печку ужин смастерим
И ляжем спать на стружковой перине.
… Есть в жизни грань, где ты неуязвим,
Неуязвим, как ветры и пустыни.
1951
127
Возле дома моего —
Поле, больше ничего.
Вдоль него, мертво и зло,
Напрямик шоссе легло.
Каждый вечер (как служу!)
По нему хожу, хожу…
Час, и час, и снова час,
В камни палкою стучась,
Сам с собою говоря,
До беспамятства куря, —
Лишь бы только как-нибудь
Обессилеть и заснуть.
1949
128
Мы на земле – рабы своей сумы,
И что за поворотом – нам не видно.
И вот совсем напрасно просим мы
«О смерти мирной, смерти непостыдной».
Что
