помолчали, прихлебывая чай. Через минуту я объявил:
– Алиса Эдуардовна, мне нужен отдых. Месяца на два. Устал.
Она закивала – как будто даже с облегчением:
– Конечно-конечно, Родион. Сама намеревалась предложить вам нечто подобное. Более того, отдел «У» готов выплатить отпускные и совершенно вычеркнуть вас из своих списков. Временно, разумеется. Чтобы какой-нибудь излишне рьяный функционер не побеспокоил в течение этих двух-трех месяцев. Понимаете, дорогой вы мой?
Разумеется, я понимал. Руководство отдела «У» не желало иметь ничего общего с человеком, который вляпался в двусмысленную историю. Да и хрен с ними.
– Понимаю. Рад, что мы нашли общий язык, – сказал я.
– Мы всегда его находили. – Кураторша улыбнулась и поднялась. – Отдохните хорошенько, дорогой вы мой Колун.
– Уже нет. Просто Родион, – усмехнулся я… и внезапно почувствовал себя мастерски изнасилованным.
Мордвинова с притворным огорчением постучала себя по лбу и начала прощаться. Я проводил ее до ворот сада, пообещал «непременно звонить», помахал вслед ручкой. Мерзкое ощущение использованной и выброшенной вещи не только не проходило, а даже усилилось.
Я вернулся домой. Там уже заливался телефон. Звонила Ирина. Голос ее звучал взволнованно:
– Родион… В общем, так. Относительно нашего договора. Я должна это видеть. Должна обязательно присутствовать. Иначе мне не будет покоя. Буду все время бояться и думать, что он вернется.
– Надеюсь, у тебя достаточно крепкий желудок, – сказал я. – Сцена обещает быть неаппетитной.
– Приму противорвотное. Но ты-то не против?
– Желание клиента для меня закон. Только имей в виду, красавица, окончательная стоимость возрастет.
– Договоримся, – сказала она, как я когда-то, и положила трубку.
Не успел я привести мысли в порядок, телефон зазвонил снова.
– Здорово, Раскольник. Рыков на линии. Проверка канала на «прослушку» включена, все чисто, так что не мандражи. Итак, относительно ночной беседы. Что ты хочешь взамен?
«Твою шкуру, офицер».
– Сущую малость, господин подполковник. Первое: вы быстрым темпом и навсегда заминаете дурацкую версию, что столичного порнографа задрала Мурка. Полагаю, на самом деле виноваты бродячие собаки, которых развелось немерено.
– Не вопрос, уже делается. Дальше.
– Второе. Если Книга Рафли действительно поможет составить список кровососов, то копия списка – полная, без купюр – должна появиться у меня.
– Ты храбрый парень, Родя. Я всегда это знал. Годится, заметано.
– Ну и третье. Немножко наличных. Из конторы по устранению чрезвычайных ситуаций меня полчаса назад уволили, а жить на что-то нужно.
– Сумма?
– Договоримся.
Дьявольщина, до чего ж прилипчивое словечко!
